Ночь предстояла нескучная.
Для начала Жарков переместил поближе к огню тушу графа. Действенного сопротивления тот оказать не мог, отделывался длинными фразами на непонятном языке, и Жарков не сразу смекнул, что в очередной раз упускает уникальную возможность получить урок черного солдатского сквернословия на абхугском.
С паучихой обстояло сложнее. Едва только Жарков стронул с места волокушу, как Плагупта очнулась, взвыла от боли и уже не умолкала.
Граф, приподнявшись на локте, подавал советы один другого безобразнее:
– Да заткните же ее наконец, задушите, в костер суньте или башку разбейте, вокруг столько камней… Где ваш хваленый гуманизм, плебей Жарков? Прекратите мучения, и дело с концом… Ну, хотите, я за вас все сделаю, ничтожный слабак?
– Кажется, я сейчас одного высокородного говнюка запихну в костер! – рявкнул Жарков.
– Ну и глупо, – сказал Карранг. – Все едино она не жилец.
Граф был сволочь, но он был прав.
В облике Плагупты от женщины было немного, но выла она женским голосом.
Жарков понял, что к утру сойдет с ума или его сердце разорвется.
А тут еще эта сволочь граф…
– Граф, вы редкая сволочь. Знаете об этом?
– Так себе открытие. Ангелы не выживают на войне.
– Если не можете помочь, хотя бы не мешайте.
– Вы же помните, личное оружие я оставил в «Ратоборце». Следовательно, на эффективную помощь не рассчитывайте. И не питайте иллюзий, что, окажись я на ее месте, она сожалела бы о чем-то ином.
– Может, вы правы. Это ничего не меняет: вы сволочь.
– А вы слюнтяй. Кстати, что вы задумали?
Жарков и сам толком не был уверен. Он мог остановить кровотечение, вправить вывих, зарастить поверхностную рану, отключить болевые ощущения… у человека. Его этому учили, и он не раз применял свои навыки на практике, в полевых условиях.
Применительно к инопланетянам существовало универсальное правило: «Не суйся!» Ты не специалист по ксенофизиологии, ты ни черта не понимаешь в законах, по каким функционирует чужой организм, и ты сделаешь только хуже. Поэтому не бери греха на душу, отойди.
Но этот инопланетянин кричал от боли. Уродливый, злобный, при всем этом пугающе похожий на женщину.
Грубая ошибка начинающего ксенолога: видеть в чужаке человека…
Жарков несильно ударил паучиху по щеке. Затем лишь, дабы раздвинуть пелену беспамятства, на короткое время привлечь внимание.
– Эй, – позвал он.
Плагупта приоткрыла глаза, всхлипнула и выдавила сведенными губами:
– Катитесь в ад.
– Сейчас я… заберу вашу боль. Может быть. Если получится. Я попытаюсь. Никогда не делал этого с квэррагами… Но вы утратите контроль над телом. От головы и ниже. Это временный эффект. Ваши увечья не заживут, ничего не изменится. И вы умрете, если нас не спасут. Хотя нас наверняка ищут… Вы согласны?