– Ничего, – безжалостно промолвил граф. – Попытайтесь словами.
Жарков поглядел на палку в руке, как бы не понимая, что она тут делает. И переломил пополам.
– Нормально, – сказал он. – Словами так словами.
Набрал полную грудь воздуха и поведал про архивные документы из засекреченных до поры информационных хранилищ. Про генетические модели, поставившие всех, кто был причастен, в когнитивный тупик. Про археологические находки в приполярных областях этого мира. Сыпал датами и именами, которые принадлежали реальным специалистам, ни сном не духом не ведавшим, куда их нечувствительно вовлекли. Построил немудрящую теорию заговора, в какую также против воли вляпалось высшее руководство конфликтующих сторон. Напомнил древние абхугско-квэррагские эпосы, в коих рельефно проступали мотивы из «Старшей Эдды»…
Паучиха вдруг выругалась и зажмурила единственный здоровый глаз.
– Если это правда, – сказала она перехваченным голосом. – Если они старшие, а мы стадо молодых дураков с шилами в задницах… Такое родство почетно для любого! Галактические перспективы!.. Проклятье, что же мы творим столько лет? В чем причина? Какую игрушку мы не поделили?
– Сарианхарнейя, – сообщил граф чуть более уверенно, чем требовалось. – Ялпионхский инцидент.
– Опять-таки крепость Аннирнеах, – ядовито добавила Плагупта. – Наш фальшак против вашего.
– Должно существовать что-то глубинное, – нервно сказал Карранг. – Подспудное. Мы же всегда воевали. Вся документированная история – сплошная летопись войны. Я как-то и не задумывался… А вы, капитан?
Плагупта не отвечала. Лежала молча, с закрытыми глазами, дышала часто и прерывисто.
– Воды! – заорал Карранг. Жарков метнулся было к реке. – Мою фляжку, бестолочь!
Жарков выхватил у него фляжку, содрал с горла крышку и поднес к оскаленному рту паучихи. Вода проливалась и стекала по подбородку, оставляя светлые дорожки на чумазом лице.
«Что, так все и закончится?» – подумал Жарков. Он приложил ладонь к неподвижной груди Плагупты и увидел, как лопались и необратимо гасли красные цепочки нервных токов. «Стойте, – в отчаянии приказал он цепочкам. – Не смейте. Не сдавайтесь!»
На сей раз ему ничто не подчинилось.
– Руку! – вдруг закричала Плагупта. – Ради всего святого, дайте кто-нибудь руку, я ничего не вижу!..
Жарков ослеп от внезапной красной вспышки перед внутренним взором и потому замешкался. Граф его опередил. Плагупта стиснула его ладонь, как утопающий хватается за соломинку.
– Теперь хорошо, – сказала она ясным голосом и умерла.
Они сидели над мертвой паучихой, которая улыбалась черными искусанными губами, закрыв заплывший глаз, а другой устремив в небытие.