Александр Громов
Держать стену
Ни шевельнуться. Ни сощуриться от лучей полуденного солнца, ни поежиться от зимней мороси. Он давно уже стал деталью ландшафта и не сожалел о том. Полный покой – но только внешне.
Внутри же шла работа более однообразная, чем рытье ямы, более монотонная, чем верчение жернова. Она отнимала все силы. Застывшая в неподвижности фигура напоминала статую, облаченную в ветшающую одежду, и лишь запасшийся колоссальным терпением наблюдатель мог бы отметить, что «статуя» изредка позволяет себе моргнуть. Правда, наблюдатели, даже не столь терпеливые, появлялись редко. Кому охота карабкаться так высоко?
Он знал, что своей неподвижностью спасает людей, живущих в долине, и они тоже знали это. Ну и что? Колониальная администрация получила свое, люди тоже получили желаемое за свои деньги, а дополнительной благодарности не требуется. Реальность такова, какова она есть, то есть груба, примитивна и по-своему логична. Иного не дано, и нет смысла в бесплодных мечтаниях.
* * *
– Климат у нас, значит, муссонный, так он по науке называется, – объяснял на ходу Рамиль, – а потому как бы и русло сухое. Не сезон. Сейчас весь излишек воды уходит из озера как бы через северный проран. Уф-ф! – Вскарабкавшись на валун, он остановился и стал шумно дышать сквозь маску. – Ничего… скоро уже дойдем… Уф-ф… А ты молоток, почти не запыхался… и без маски ходишь… Ну так вот, а когда, значит, приходит муссон, то уровень озера, значит, как бы поднимается. Тут поганее всего, что пик ливней совпадает, значит, с пиком таяния ледников выше в горах… ледники-то видел? Что в проране тогда делается – ух, жуть! Ну, еще увидишь, если любопытно… Скалы там крепкие, вода их как бы размоет разве что через миллион лет. Короче, не справляется, значит, проран с водоотводом в пик паводка. Не всякий год, значит, такое бывает, иной раз лет десять как бы ничего, а потом раз – и пошло-поехало… Тогда вода – гляди – как бы начинает переливаться вот тут, через западный, значит, гребень. Русло тут как бы широкое, а ниже еще шире… ну, ты видел. – На секунду он вхолостую зашевелил губами, припоминая мудреные слова, и припомнил: – Пролювиальный конус выноса, так это, значит, по науке называется…
Спутник Рамиля знал, как это называется. Кивнув на ходу, он перебрался на очередной валун как-то боком, ловким крабьим движением, и сейчас же забросил себя на следующий валун. Рамиль посмотрел на него с простодушным любопытством.
– В позапрошлом, значит, году весь поселок занесло грязью по окна, – сказал он, – а три дома на окраине вообще как бы смыло. Четверо погибших. Ничего себе смерть – захлебнуться в жидкой грязи, а? Бр-р, врагу не пожелаешь… Хотя нет, это я вру, врагу-то как раз и пожелаешь…