Полчаса насмарку! И дешифратор завис намертво. Я обратил внимание, как дрожат пальцы. Я не успею разгадать эту загадку. И у меня нет лучшей подружки, которая поможет, подскажет, посоветует. И лучшего друга тоже нет, черт бы вас всех побрал.
Но преимущество противоположной оппозиции в том, что, даже не видя со своего места, например, Землю, загороженную Солнцем, ты твердо знаешь, что она там есть. Ее не может не быть. Как не может не быть разгадки этих четырех смертей.
Итак, большой космический корабль занимался перевозками некоторое время. Если верить датам тех же счетов за топливо, первый фрахт состоялся пять месяцев назад, последний – восемь недель. С тех пор грузовик не летал. Ну, что ж, за три месяца интенсивной работы он мог как обогатить хозяев, так и разорить. Но с той поры прошло уже достаточно времени, чтобы обитатели АРОЭ-11 свыклись и с тем, и с другим.
И тут у меня от ужаса свело челюсти. Вытаращив глаза, я трясущейся рукой потянулся к гаджету Леши.
Есть еще две причины пустить себе пулю в лоб. К счастью, в любительской практике «Лучшей подружки» они ни разу не встречались.
Если честь не спасти, позор может быть смыт кровью.
А еще таким образом можно уйти от ответственности.
Нерушимая система, каковой казалась мне моя нынешняя оппозиция, ржаво скрипнула, провернулась, установилась под таким углом, что мне наконец-то стал виден самый краешек той тайны, которая в итоге погубила четверых обитателей станции.
«Лазурь». Нет, не та «Лазурь», что скрежетала и дергалась на привязи неподалеку от меня. Другая – с картинок в наладоннике Вилли, которые я принял за ретроколлекцию. Другая – ее я видел над плоскостью эклиптики. О чем и сообщил хозяевам за ужином.
Кажется, мне уже не требовалось перепроверять себя, заглядывая в Лешин наладонник. Вот теперь интуиция не лгала.
Вероятно, два месяца назад от экипажа пришел сигнал о неполадках в реакторе древней посудины. Леша бросился консультироваться с ядерщиками.
Вероятно, вскоре связь с кораблем была утеряна – и Леша принялся высчитывать траектории, по которым мог двигаться дрейфующий корабль, лишившийся основного источника энергии. Они еще надеялись, что «Лазурь» дотянет до места, где ей сумеют помочь, – на тормозных дошкандыбает, на маневровых… Возможно, и на сайте с околокосмическими небылицами парень тусовался не просто так: искал рассказы очевидцев о встрече с пространственным «Летучим голландцем»…
Трудно представить, что пережили эти четверо за месяц поисков и ожидания каких бы то ни было известий. Вероятно, когда гаджет Токарева окажется разблокирован, я обнаружу там кучу запросов в локационные, спасательные и тому подобные конторы. А может, ничего подобного там и нет, потому что… Потому что страшно. Сколько человек было на борту? Двадцать? Тридцать? Пока ты надеешься, пока ты не знаешь наверняка, у тебя хватает духу не считать себя виновным в смерти такого количества людей. Ты стискиваешь зубы и молишься всем богам. Ты веришь, что подобная несправедливость невозможна ни в отношении тебя, ни в отношении экипажа. Но тут появляюсь я – и надежду разрывает в клочья. Потому что я видел «Лазурь» там, где она никак не могла оказаться, если бы команда была жива. Потому что если бы остался хоть один выживший, я услышал бы призыв о помощи.