Он поманил к себе ладонями, точно подзывая маленького ребенка. Софья едва не взвыла от разрывающей грудь боли – зазубренный нож сменился тупой пилой.
– Ну, голуба, неча там рассиживаться, ко мне иди! Потонешь – жалко будет… Где я вторую такую найду? Я ж люблю тебя, паскуду бездушную! Возвращайся!
Широким жестом Кокорин приложил ладонь к сердцу, прихлопнув с десяток напитых комаров, а когда отнял – седые волосы на груди окрасились кровавым.
– Ну че молчишь-то, а?! Хоть поговори со мной! – зверея, крикнул он.
Внимательно оглядев коренастую фигуру – сутулая спина, узкие плечи, выпуклый живот, обвисший член меж кривых волосатых ног, – Софья прикрыла глаза. Ей не хотелось запомнить его нелепым и жалким. Пусть лучше память сохранит оскаленного, покрытого кровью убийцу, чем это убогое существо. Тихо, так, что услышали только стоящие рядом березки, Софья прошептала:
– Бабушка не велела разговаривать с мертвецами… папа…
Она не понимала, почему Кокорин не слышит этого угрожающего гула. Да, он не видел, как за его спиной, заслоняя просветы между деревьями, растет звенящее темное облако, но не услышать мириады тонких лапок, прозрачных крыльев и подрагивающих от нетерпения хоботков было попросту невозможно.
Их было больше чем много. Несметное комариное полчище.
Сквозь темноту плотно зажатых век донесся первый крик. Пока еще удивленный, озадаченный. Хлопки ладоней по голому телу сделались чаще, ожесточеннее. Кокорин озлобленно матерился, и в голосе его Софья слышала растущий страх. Он ширился, напитываясь паникой, и вскоре вылился в ужасающий вопль.
Не выдержав, Софья распахнула глаза. Облепленный комарами силуэт человека метался по кромке болота, размахивая руками, падая, катаясь по земле и снова вскакивая. Он бросался из стороны в сторону, пока не споткнулся об узловатый корень. Рухнув навзничь, Кокорин раскидал руки и больше уже не поднялся. Над ним удовлетворенно гудело крылатое облако.
Софья вновь опустила отяжелевшие от засохшей грязи веки. Перебирая слипшиеся волосы в тщетных попытках заплести косу, она сидела до тех пор, пока в монотонном гудении не промелькнула вопросительная интонация, которую Софья не только отчетливо уловила, но и поняла. Перед широко распахнутыми глазами предстали сотканные из комаров фигуры, отдаленно напоминающие людей. Вопросительное гудение повторилось. Софья вслушалась, склонив голову набок, и скривилась.
– Все-то вам мало, твари ненасытные… Были еще, да этот убил. – Она мотнула головой в сторону бесформенной кучи, вокруг которой все еще вились отдельные комары.