Его прошлое темно. Еврейский совет городка Чудново, что на житомирщине, в 1926 году такую справку дал: «гражданин Яков Перельмутр до революции занимался юридическими делами как адвокат. В гимназии учился на средства отца. Социальное положение его отца то же самое… Семья простая, интеллигентная. В отношении личности Якова Перельмутра ничего предосудительного не замечено»(1). Этакий скромный вежливый стряпчий с водянистыми глазами. Недаром говорят: в тихом омуте черти водятся.
В мае 1916 года мобилизовали адвоката в царскую армию и сразу на Румынский фронт послали. В боях новобранец не участвовал, контузий и ранений не получил, георгиевских крестов тем паче, но как-то очень быстро подсуетился, извернулся и оборотился военным чиновником 51 тылового эвакуационного пункта в Одессе. Тут и показал себя.
С началом Февральской революции власть в городе захватил Румчерод, в котором рабочие, солдатские и флотские депутаты собрались. Ну а наш здоровяк представлял в нем покалеченных в сражениях воинов. На митингах геройствовал, громче всех кричал, брюзжа слюной, требовал низвергнуть Центральную Раду, а «синих жупанов» разогнать. Но 13 марта 1918 года на одесскую брусчатку германские солдаты ступили, затворами клацнули. И бежал впопыхах Яков Перельмутр домой в Чудново.
Пока отсиживался под родительским крылышком, опасаясь чужеземных «гусаров смерти», вся Малороссия вздыбилась — не пожелала быть под пятой продавшегося гетмана Скоропадского. Эсер Борис Донской убил в Киеве немецкого фельдмаршала Эйхгорна. А железнодорожники повсеместно забастовали: ни один паровоз на станциях с места не тронулся, ни один эшелон с хлебом в Берлин не ушел. Ненависть и ярость такой была, что, казалось, поднеси зажженую спичку — весь мир вдребезги разлетится…
Наконец, Богунский полк, сформированный легендарным красным командиром Николаем Щорсом, замаршировал по житомирским дорогам. Вылез Яков Перельмутр из закутка, объявился: я — партизан и боротьбист, сражавшийся против угнетателей и захватчиков. С таким жаром говорил, что поверили чертенку — назначали командовать отрядом особого назначения.
Город Новоград-Волынский оборонял от красных батальон полковника Соколовского. Перельмутр, ясное дело, в рукопашную с богунцами не ходил — под черемухами тихонько полеживал, ожидаючи, когда пленных начнут с передовой доставлять. Вот они, голубчики, появились — оборванные, грязные, жалкие плетутся. Выпрыгнул из черемуховой кипени Яков: к ровчику их, к ровчику ведите! Коленопреклонил соколовцев на краю мрачной бездны и, высунув от удовольствия красный язычок, пульку за пулькой стал выстреливать из маузера — раскалываются черепа, мозги в разные стороны разбрызгиваются. Весело!