— Поговорим, — утирая губы тыльной стороной ладони, согласился следователь.
— Меня, майор, интересует лишь один вопрос. И от того, как честно ты на него ответишь, зависит, какой смертью ты умрешь — долгой и мучительной или безболезненной и быстрой.
— А пообещать, что оставишь меня в живых, не мог? — хмыкнул Гущин.
— Зачем? Ты ж умный человек, майор. Я не хочу тебя обманывать и надеюсь, — Водяной криво усмехнулся, — на ответную любезность.
Стас обратил внимание, что Михаил не называет его по имени, то есть старается не персонифицировать потенциальную жертву. Он уже вычеркнул Станислава Гущина из списка живых и не собирался этого скрывать.
— Но если я совру, то ты начнешь меня пытать?.. А не боишься, что от боли я скажу тебе то, чего ты ждешь, а не правду?
— Надеюсь, ты не доведешь до этого, — с абсолютным равнодушием к судьбе пленника высказался Водяной. — Итак, я спрашиваю…
— Подожди! А я могу рассчитывать на ответную любезность? — Михаил поднял брови, и следователь продолжил: — Я могу спросить тебя, зачем ты убивал девушек? Ты ж ничего не теряешь, поговорив со мной.
— Господи, — поднимаясь и глядя на Стаса свысока, пробормотал убийца, — а я-то ведь назвал тебя умным человеком. Ты в самом деле думаешь, будто каждый преступник… скажем прямо — серийный убийца — ждет не дождется возможности выговориться? Поблистать?
— Нет.
Стас совершенно честно так не думал. Миф, что, мол, каждый маньяк мечтает быть пойманным и начинает как-то выводить на себя следствие, майор считал полнейшей бессмыслицей. Белибердой. Серийные убийцы попросту заигрываются с безнаказанностью, начинают ощущать себя гениальными злодеями, и отсюда возникают ошибки, приводящие к их поимке.
— Я, Миша, хочу понять твои мотивы. Хотя бы перед смертью.
— Я подумаю. Ничего обещать и обманывать не буду. Подумаю над твоей просьбой, майор. А пока спрашиваю. — Водяной опять присел на корточки и, внимательно вглядываясь в лицо следователя, проговорил: — Мой отец… Дмитрий уже рассказал о том, что в ночь убийства домработницы он был на берегу и что-то видел?
Стасу совершенно не пришлось изображать удивление. Он ожидал, что убийцу интересует собственная шкура, ход расследования, найденные улики, последует вопрос: поверили ли следователи в финт с подставкой Редькина?.. От неожиданности Гущин выдал искреннюю реакцию.
— Дима? — переспросил недоуменно.
И тут же захлопнул рот! Заметил, как ресницы Водяного на мгновение метнулись вниз, то есть последовала реакция невольного одобрения. (Микромимикой лица чрезвычайно трудно управлять, тонус мышц редко кому удается контролировать.) Пока, судя по всему, Михаил доволен услышаным. Невольно, но одобрил.