— А у тебя на сегодняшнюю ночь будет непробиваемое алиби.
— Естественно. Непробиваемое, абсолютное, можешь даже не сомневаться. Я это алиби готовил на особый случай.
— На случай похищения Янины?
Убийца подался вперед:
— Моя девочка — особенная, майор, она заслуживает самого лучшего.
— Янина заслуживает подвала? Похищения?
— Она заслуживает любви! И безопасности.
Гущин поразился:
— Безопасности? От кого?!
— От маньяка, — с издевательской ухмылкой объяснил Водяной.
— От Редькина?
Стас чувствовал, что Михаил ждет от него удивления и расспросов. Напрашиваясь на них, убийца цедил короткие предложения, как бы растягивая удовольствие, наблюдал за реакцией следователя. Водяного уже проняло, он не заметил, как попался, влип в беседу!
— Как же ты глуп, майор, — пренебрежительно вздохнул маньяк. — При чем здесь Редькин? Редькин — обманка, фикция… Вы сами это признаете.
— Но ведь ты подкидываешь нам на него улики! — искренне недоумевая, воскликнул Гущин. — Зачем?!
Михаил самодовольно прищурился:
— А ты еще не понял, что мои вопросы об отце неспроста?
— Нет, — честно признался сыщик.
— Ваш Водяной, майор, — наклоняясь и вытягиваясь к Стасу, зашептал убийца, — это мой отец. Точнее, два человека. Два старинных приятеля — Федул и Дмитрий Львов. Это они убивали девушек, это их вы искали и потому приехали в Игнатово… Федула, правда, упустили… А я, майор… спас мою Янину от убийц. Понимаешь, спас! Я понял, кто убийца. Но не смог предать родного отца. И потому… — Михаил коротким жестом обвел подвал, — спрятал от убийц свою любимую.
Станислав оторопело смотрел на сумасшедшего парня. Да, безусловно, его восприятие нарушено, Михаил сочинил свой мир, отдавая в нем большое место Яне, и закрутил вокруг любимой карусель безумия. И с точки зрения психопата, придуманная им интрига выглядит на сто процентов достоверной!
Но что он собирается делать дальше? Как он намерен объяснить Янине ее похищение и заключение?!
«Неужто он надеется, что любимая примет его объяснения? — с испугом за Янину думал Стас. — Что будет, если девушка его резко отвергнет? Миша ее убьет? Замучает?!» Янина вряд ли согласится стать покорной пленницей.
— Миша, на что ты надеешься? — не скрывая страха, прошептал сыщик.
— Ты слышал о стокгольмском синдроме, майор?
Гущин кивнул. Он, разумеется, знал о подобном психологическом казусе: рано или поздно между преступниками и заложниками в условиях стресса возникает стойкая эмоциональная связь. Но представить, что сдвинутый на девушке убийца станет ждать, пока эта связь возникнет, и не сорвется, не начнет насиловать Янину, совершенно невозможно!