– Может, объяснишь, что это только что было? – спросил, без спроса присаживаясь с ней рядом.
Плевать, что форму испачкаю. Благо, артефакт очистки теперь всегда с собой ношу.
– Ничего, – как-то устало отозвалась она, поднимая голову и с досадой смотря на меня. – Извини, я не знаю, что на меня нашло.
Надо же, даже извинилась! И это еще сильнее встревожило. Слишком не похоже на привычное поведение девушки. Раньше она бы, скорее, язык себе откусила, чем попросила у меня прощения.
– Эм… – прокашлявшись, выдавил я, – и все же хотелось бы объяснений.
– Отстань от меня и не нарывайся снова! – последовала ожидаемая агрессия.
Ну вот, похоже, потихоньку приходит в себя. Видя, что я не собираюсь уходить, она в раздражении смахнула со щек слезы. И тут мне в глаза бросилось нечто странное на ее запястье.
– Это еще что? – я ухватил девушку за руку и уставился на сине-багровый след, похожий на укус.
– Ничего! – прошипела Мелисса, пытаясь вырвать свою руку из моей.
От резкого движения ткань платья натянулась и чуть соскользнула с шеи. Я с непониманием уставился на белую кожу, где виднелось еще несколько таких же следов.
– Что это такое? – требовательно спросил, вынуждая девушку остаться на месте и проводя свободной рукой по пораненной шее.
– Тебя не касается, – ее щеки запылали от стыда. – И вообще, не лезь в это! Сама разберусь!
– Это какие-то ваши обычаи зверские, что ли? – хмуро спросил.
Вид искусанной нежной кожи девушки вызывал внутри странную злость и раздражение. Я даже наскоро провел диагностику как целитель. Такие повреждения были не только на шее и руках, но даже на груди и животе. Кто бы это с ней ни сделал, хотелось обломать придурку все зубы, чтобы впредь неповадно было. Подумал было, что ее еще и насиловали, а не только измывались. Но проверка показала, что Мелисса все еще невинна.
– И почему раны не заживают? У вас ведь, у оборотней, регенерация отменная.
– Это не раны, ясно? Это метки! – процедила Мелисса, видя, что иначе не отстану. – Означают знак принадлежности кому-то. Они заживают хуже.
Похоже, начинаю понимать! Но то, что понимаю, мне почему-то категорически не нравится. Более того, вызывает внутри какую-то глухую ярость.
– И это что обязательно? – из последних сил сдерживая эмоции, спросил.
– Повторяю: тебя это не касается! – в этот раз прозвучало так решительно и безапелляционно, что руки как-то сами разжались, выпуская девушку.
Я хмуро смотрел, как она с гордо расправленной спиной идет прочь. Неужели соглашается на такое добровольно? Все, чтобы стать младшей женой того рыжего идиота? У меня в голове не укладывалось. И ведь видно, что ей плохо с ним. Но все равно продолжает терпеть. Не понимаю ее совершенно. И даже как-то уже совершенно не злюсь. Жизнь Мелиссу, похоже, уже сама наказала. Если в мужья ей достанется такой вот садист, ее можно лишь пожалеть. С возникшим же было желанием отыскать принца Никреда и начистить ему физиономию я все же справился.