— Как думаешь, он реально убил тех семнадцать человек?
— Ты видела их? — задал Пуля встречный вопрос.
— Нет.
— И я их не видел. Вот тебе и ответ.
— А он их реально в мясорубку засунул?
— Может сам съел, откуда мне знать.
— А человеческое мясо вкусное?
— Господи, Дуся, у тебя в голове хоть что-то есть, помимо сплошной кости?
— Мозг! — то ли обиженно, то ли гордо заявила она.
— Так применяй его иногда! Откуда мне знать, какое на вкус мясо человека?
— Но ты же умный!
— Какая же ты… — вздохнул он, после чего заскрипел багажник, словно он пересел.
Вновь только рокот машин, который тише не становился ни на секунду, а потом снова уставший голос Пули.
— Ладно, пошли дальше, что ли, искать. Надо пройтись по всей свалке. Бурый сказал, его контакт уверен, что тело Шрама где-то здесь.
— Ла-а-а-адно… — протянула она, после чего машина слегка приподнялась, заскрипев, когда они слезли с багажника. И ни один меня не услышал, словно на них упало проклятие глухоты. — Пошли…
И едва прошла пара секунд, как слегка обеспокоено воскликнула Гильза.
— Ой! Кровь! Ты поранился?
— Какая кровь?
— Да вон, на багажнике, где ты сидел!
Последовало секундное молчание и потом слегка напряжённый голос Пули:
— Это не моя кровь. И кажется, мы нашли Шрама.
Я сидел в небольшой комнате, где надо мной суетилась брутального вида женщина, — неожиданно, — которая перевязывала меня, колола обезболивающее, накладывала шины на пальцы и через каждые пять минут спрашивала, как я себя чувствую.
— Как после мясорубки, — повторял я раз от раза.
Сначала все шутили, что я попал туда же, куда закинул своих прошлых жертв, а потом это всем надоело.
Хочу сказать, что постарались девушки на славу. Честное слово, я бы сам себя не узнал.
Чего уж там, сначала, когда меня освободили, Пуля и Гильза тоже не узнали меня.
У меня не было ни единого ногтя ни на руках, ни на ногах. Мизинцы сломаны, а на левой ещё и безымянный вместе с указательным. Трещины в рёбрах, выбиты зубы: правый верхний клык и два зуба слева от него плюс снизу два зуба справа от клыка. Спасибо, теперь мне станет сложнее кушать.
Про тело я вообще молчу: оно выглядит так, словно само по себе один большой синяк. Мне даже ходить больно, чего уж говорить о каких-то реальных физических нагрузках. Везде порезы, следы ожогов как от паяльника с кипятильником, так и от окурков. На коже было видно и то, что её щипали клещами, из-за чего в некоторых местах она была порвана, а в некоторых остались кровавые подтёки. Судя по ранам, мне ещё и ножи в ноги втыкали.
С лицом вообще отдельная песня. То, что я увидел в зеркале… это просто один большой вареник, в котором с трудом узнавалось лицо. Носу, как выразилась доктор, сделали крабика и сломали его, изогнув под жутким углом. Почти оторвали мочку уха, которое она пришивала обратно. Верхняя губа кровавым мешком свисала вниз, от чего было очень сложно говорить, и меня с трудом понимали. Глаза отекли так сильно, что без помощи пальцев, которые раздвигали оплывшие веки, я ничего не видел. Сначала я даже испугался, что меня ослепили. Но нет, просто так сильно отёк.