Боковая дверь дома, ведущая на кухню, была открыта. Он проскользнул в нее, ожидая, что на него тут же набросится полицейский.
Но кругом все как будто было тихо. У него пересохло в горле, и он залпом выпил стакан воды, потом направился в гостиную и увидел лежавшую на диване мать. Она вроде бы крепко спала, и он, подумав, решил ее не будить. Да и что он мог ей сказать?
Томми едва не расплакался, осознав, что потерял все.
Комната, где спала Хейли, оказалась пустой. Там все было прибрано, словно ее никто никогда не занимал.
Не исключено, что мать отвезла девчонку в город.
Хейли непременно все выложит полицейским. Остальное – вопрос времени.
Но Томми не испытывал ни малейшего сожаления, хотя второпях не успел сотворить с ней и четверти того, что собирался.
Попадись она ему опять, уж он постарается, чтобы все продлилось подольше.
Но тут он вспомнил, что ему снова нужно бежать во влажную духоту…
Понимая, что времени мало, Томми быстро натянул футболку и джинсы, сунул в спортивную сумку кое-какие вещи и прихватил железную коробку из-под печенья, где хранил все свои сбережения – часть денег, которые он заработал в бакалейной лавке. Там было больше трех тысяч долларов – на них он рассчитывал купить себе первую машину.
Перед уходом он вернулся в гостиную и еще раз взглянул на мать.
Выглядела она спокойной, безмятежной. Не исключено, что он видит ее в последний раз, и этот образ он запомнит навсегда.
Он понимал, что после случившегося его жизнь станет не такой, как прежде. Но он уже давно был готов к тому, что однажды маски будут сорваны.
Выйдя из дома, Томми бросил сумку в багажник «Мустанга» и сел за руль.
Теперь можно ехать куда глаза глядят. Главное сейчас – найти место, где бы спрятаться. Ехать в Эмпорию было немыслимо: вполне вероятно, что его там уже искали, заподозрив в избиении того мужчины на улице.
И Хейли тоже искали.
Однако он живо смекнул, куда лучше всего податься. Туда, где никому и в голову не придет его искать. Это было единственное место, где он действительно мог чувствовать себя в безопасности.
Томми завел двигатель и выбрал дорогу, что вела к старой скотобойне.
Прибыв туда, он оставил машину за строением и, забравшись внутрь, наконец вдохнул полной грудью знакомый запах пыли, железа и старой крови.
Он заберется на второй этаж, где когда-то помещалась сторожка, – там, у дальней стены, стояла маленькая железная койка.
Пусть чудовище только сунется сюда, он найдет, чем его встретить.
Ведь это была скотобойня. И он убьет его, выпустит из него требуху собственными руками, а то, что останется от туши, повесит на крючок.