Линдси Робсон жила в Форест-Хиллз. Родители ее, работавшие в авиационной промышленности, отправились в Италию – в город Брешиа, оставив ее на все лето одну. Она впервые не поехала на Великие озера, куда ее отправляли каждый год.
Хейли знала Линдси еще по колледжу. Поначалу они ненавидели друг дружку всей душой, и причиной тому было их соперничество, которое всячески подогревали однокашники. В ту пору Хейли легче сходилась с мальчишками, нежели с девчонками, а Линдси больше походила на богатенькую капризную проказницу, какой в некоторой степени и осталась. А подружились они, когда однажды их вдвоем оставили после занятий за прогул урока музыки. Классного надзирателя рядом не было, и девочки битый час просмеялись – у них нашлось много общего, о чем они прежде не догадывались. Ну, а со временем Линдси стала единственным человеком, которому Хейли всецело доверяла и с которым могла быть сама собой – не играть и не притворяться.
И ей хотелось думать, что это было взаимно.
Хейли поставила машину напротив дома Линдси, внушительных размеров трехэтажного особняка бледно-голубого цвета, горделиво возвышавшегося над остальными домами на улице.
Чуть в стороне какая-то домохозяйка в соломенной шляпе поливала лужайку. На шее у дамочки виднелась большая отметина, похожая на давний ожог.
Дверь в дом Линдси была открыта, и Хейли прошла прямо в гостиную. Там, на диванах, а то и прямо на полу, завернувшись в пуховые одеяла, все еще спали какие-то люди. Повсюду валялись пустые стаканы и бутылки, пахло потом, винным и табачным перегаром.
Ей послышалось, что где-то наверху хлопнула дверь.
Что, если Нил еще здесь? И что, если он так и остался с Сидни?
Из кухни показался, насвистывая, коренастый парень с голым торсом и с банкой пива в руке. Он прошел мимо Хейли, не обратив на нее ни малейшего внимания, и рухнул в кожаное кресло.
Хейли нашла Линдси в саду: та лежала в шезлонге на краю бассейна. На ней было желтое бикини, а ее густая черная шевелюра издалека напоминала лужу, растекшуюся вокруг лица. Трава была еще сыроватая – будто покрытая росой, которую не успело осушить вовсю жарившее утреннее солнце. На соседнем шезлонге возлежал бритоголовый малый, причем совершенно голый. Хейли видела его вчера среди гостей Линдси. Стало быть, ему-то и достался трофей.
Заметив ее, Линдси сняла солнцезащитные очки и встала, слегка покачиваясь.
– Хейли! А я чуть не умерла от волнения! – воскликнула она, беря ее за руки и обдавая стойким перегаром. – Я вчера раз сто звонила тебе на мобильный, обыскалась тебя, а ты пропала. Но разве я могла бросить всю эту свору гостей?.. Надеюсь, ты на меня не в обиде?