Помощник принес полуторалитровую бутылку минеральной воды, стакан с небольшим количеством живчика, несколько больших кусков жаренного мяса и стопку сменного белья, которое менять приходилось каждый день – во время вызванных спеком наркотических приходов Тарч безбожно потел, а в самых тяжелых случаях, когда на несколько часов парализовывало все тело, мог еще и бесконтрольно испражниться.
Есть не хотелось. Отголоски кошмара все еще вспыхивали в голове, а бессознательный страх поднимал волоски на коже и никак не хотел уходить. Начиная с левой руки, Тарч постепенно освободился от ремней, поднялся, пошатываясь, с кушетки, и подошел к окну. Шел четвертый день пребывания на базе. Ноги, как и обещал Дуст, практически восстановились, но вот эксперименты, которые проводил знахарь, оказались намного хуже, чем пациент предполагал в момент заключения сделки.
Экспериментальный спек Дуста оказался жуткой штукой, совершенно не похожей на тот состав, который вкололи Тарчу в родном кластере. Тогда он ощущал только легкую эйфорию, которая возбуждала воображение и заставляла чуть отчетливее и сильнее, чем обычно, воспринимать реальность. Тучка казалось ему слишком милой, до легкой приторности, Лом – слишком приятным и добрым, а история Утюга впечатлила настолько, что некоторое время хотелось выть от отчаяния и куда-то бежать, кого-то спасать, но было не ясно кого и как.
Те же дозы, которые ему, с завидной педантичностью, вкалывал Дуст в последние четыре дня, стабильно отправляли в мир страданий и кошмаров, иногда на несколько часов, а иногда и на добрую половину суток, и тогда укол следовал за уколом, не давая времени отдохнуть и расслабиться. В эти моменты Тарч задумывался, выдержат ли его мозги такие нагрузки, или сломаются, как дорогая, но хрупкая игрушка?
Интересно, как это произойдет? Что ощущают люди, которые сходят с ума? Должен ли быть какой-то щелчок или вспышка света? Когда реальные ощущения заменятся на плод больного воображения и сможет ли затуманившийся разум различать, что настоящее, а что вымысел? Как бы то ни было, но, сойдя с ума, он вряд ли протянет в этом лазарете и сутки. Его вытащат за пределы базы, отведут, самое большое, метров на триста, чтобы не вонял и не привлекал мутантов слишком близко, и буднично перережут горло, предпочитая не тратить на бесполезное тело лишнего патрона. Осознание этого бодрило и заставляло бороться.
– Ну что, как ты сегодня? – в комнату вошел Дуст, как всегда излучающий уверенность. Подошел к окну и встал рядом с Тарчем. Некоторое время они вместе смотрели на муравьиную суету базы.