– Смотри, эти остолопы все еще развлекаются. Всю ночь не спали, – Дуст прервал размышления пациента и кивком указал на крыльцо казармы.
Тарч посмотрел в ту сторону и увидел выходящую из здания полностью обнаженную девушку. Узнать ее было не трудно, на территории базы сейчас было всего две женщины, и обеих привезли на том же грузовике, что и Тарча. Тучка не вылезала из кухни. Для нее там стояла и кровать, и телевизор, и даже ящики для личных вещей. А потому, в целом, Тучка чувствовала себя намного лучше, чем все остальные подневольные рабочие базы вместе взятые. Вишню же, Тарч это прекрасно помнил, забрал себе командир и почему она сейчас оказалось голой возле солдатской казармы, было совершенно не понятно.
– Наигрался Резун. Как всегда, – ответил Дуст на незаданный вопрос, – Больше двух дней баб не держит, какой бы красавицей не была. Даже такой вот королевой, как эта. Раньше, говорят, убивал их, как наиграется. Был у него такой вот странный фетиш. Но потом холопы возмущаться начали. Мол, есть в девках и их доля, раз это они их из кластеров на базу притаскивают. Резуна подобными разговорами не проймешь. Но он мужик не глупый. Я бы даже сказал больше – мужик он очень умный и расчетливый. Знает, как тяжело тут мужчинам без женщин. И стал отдавать пользованных баб на потеху этим лоботрясам. Некоторые по неделе держатся, те, что потолще и пострашнее. Но самых смазливых затаскивают буквально за пару дней.
Вишенка была очень смазливой. Длинноногой, стройной женщиной, уже вышедшей из возраста беспросветной глупости, но еще не заматеревшей, не носящей на лице отпечатка ни легкой надменности, свойственной питомцам богатых папиков, ни постоянной усталости от многолетних тяжелых семейных забот. На месте Резуна, Тарч бы не отпустил такую рабыню от себя никогда. Или держал бы до того момента, пока не появится лучше. Но, наверное, поэтому он и не на месте Резуна, и поэтому у него нет таких рабынь, что не умеет Тарч относиться к людям, как к бездушному материалу.
Даже смотреть сейчас на Вишню было больно. Она с трудом удерживалась на ногах, пошатываясь и ловя любую подходящую опору, и двигалась так, словно каждый шаг дается с большим трудом и дискомфортом. В движениях не было целеустремленности и стройности, как у вдрызг пьяного человека, но она не была и пьяна, а лишь замучена, как говорится, до полусмерти.
Девушка не успела сделать от двери казармы и пары шагов, как ее схватил за руку, чуть выше локтя, проходящий мимо боец.
– Э, ты куда? Тебя отпускали?
Вишня повернулась к схватившему его парню и Тарч смог лучше ее рассмотреть. Всклокоченные висящие грязными сосульками волосы, огромные темные круги под глазами, ссадины от ударов на скулах, грудь и плечи в синяках, то ли от засосов, то ли от щипков. Возле одного из ореолов – длинная, почти до живота, царапина, а живот и бедра покрыты множеством мелких ссадин и синяков. На шее красным полукругом виднелись следы от пальцев, как будто ее совсем недавно, буквально перед выходом из здания, кто-то усиленно душил. На запястьях и лодыжках – свежие следы от веревки. Видимо, Вишня некоторое время еще находила в себе силы сопротивляться.