— Ну и что дальше?
— Никак не отставали…
— И тогда?
— Тогда я ударила одного сумкой по голове…
Она протянула руку за своими вещами. Я все отдал ей, кроме паспорта.
— Можно, я посмотрю твою… вашу фотографию?
— Пожалуйста.
Я раскрыл ее паспорт. На этой девической карточке у Майи было такое детски-наивное выражение лица, что я полюбил ее в эту минуту еще сильнее. Я не мог оторвать взгляда от карточки. Тогда я думал, что никогда больше ее не увижу, и хотел навсегда запомнить Майю в юности.
— Какая ты была очаровательная! — невольно вырвалось у меня.
— Давай! — Майя, наверное, обиделась, забрала у меня паспорт и потрясла им в воздухе, чтобы высушить.
— Раскрой, иначе не высохнет! — посоветовал я.
Майя послушалась, отделила друг от друга слипшиеся страницы и вдруг поднесла паспорт к самым глазам. Потом она обратила ко мне посветлевшее и удивленное лицо и воскликнула изменившимся голосом:
— Боже мой, я свободна, Бакар, свободна!
Она, как ребенок, подпрыгивала на месте, словно танцуя. Подол ее платья описывал в воздухе изящные спирали. Я стоял, удивленный, оглядываясь по сторонам — не привлекает ли поведение Майи внимание прохожих. Потом Майя подбежала ко мне совсем близко, чуть не касаясь щекой моего лица, и раскрыла передо мной паспорт.
— Погляди… Ничего нет!
Штамп регистрации брака под воздействием спирта бесследно исчез.
— У нас есть еще бензин? — Голос Майи отвлек меня от мыслей. Стрелка стояла на нуле.
— Кончился!
— А как же мы едем?
— Тихо! — приложил я палец к губам. — Машина еще не знает, что бензин кончился.
Майя рассмеялась, привлекла меня к себе и поцеловала.
Через минуту мы стояли на дороге и махали каждой проезжающей машине.
— Я не должна была говорить — и машина бы не догадалась, что нет бензина, — улыбнулась Майя.
— Да, не должна была… Иногда и людям не следует указывать на их недостатки, тогда они и сами их не замечают…
— Когда это «иногда»?
— Когда они думают, что хорошо прячут свои печали, а на лице, кроме печали, ничего не написано.
— Ты ошибаешься! — Майя нагнулась и сорвала у края дороги одуванчик. — Я не скрываю никаких печалей. Я просто думаю.
— Это одно и то же.
— Не хочу — и все же думаю, все время думаю… Не о Сергее… чем больше проявляет он свою любовь, тем… — Майя не кончила, сильно дунула на одуванчик.
— А о ком же ты думаешь?
— Об Элико! Я сделала ее несчастной.
— Глупости! Ты не любишь Сергея, а я не люблю Элико. Мы любим друг друга, и в этом никто не виновен…
— Гогита?!
— Мой сын?
— Да! Его же ты любишь?
— Ну и что с того?
— А то, что ты два месяца не видел его… Бакар, я не хочу, чтобы меня проклинали…