Я не могла удержать слез, и они смыли это видение, стоявшее перед глазами. Я опять шла по коридору, тому самому коридору, куда больше никогда не ступит нога Гайоза. Рядом со мной шли мои ребята, чуть дальше — Кетеван и Зейнаб. Зейнаб рассказывала ей о чем-то, и она внимательно слушала, по-детски приоткрыв рот. Но я подумала, что и она тоже вспоминает сцену своей первой встречи с Гайозом. И встреча эта была именно такой, как представляла ее себе я — в парке, на скамейке. Я невольно принялась сочинять дальше историю их любви. Два или три раза желтела листва на липе, и снова зеленела. Десять или сто раз я приводила влюбленных к голубой скамье, а потом я увидела их на вокзале, полном народу. Гайоз махал Кетеван из вагона, а она бежала за двинувшимся составом, натыкаясь на провожающих, ничего перед собой не видя, ни о чем не помня…
Учительница замолчала. Нино выжидательно смотрела на свою спутницу. Потом она поняла, что та продолжать не собирается.
— А розы? — вспомнила Нино, чтобы прервать молчание.
— Розы преподнесли мне сегодня, на банкете. — Женщина осторожно коснулась букета, опрыскала его водой и стала глядеть, как незаметно скатывались бусинки влаги по бархатным лепесткам.
— Кетеван была на банкете? — спросила Нино.
— Да, конечно.
— У нее есть ребенок?
— Да еще какой! — учительница улыбнулась. — Мальчуган весь в отца, в Гайоза.
— Большой?
— Примерно, как ваша Тамрико. Ей сколько?
— Двенадцать. — Нино встала и поглядела на детей.
Они спали, тихонько посапывая. Нино осторожно сняла слишком теплые одеяла, сложила их вчетверо и положила с краю.
— Не бойтесь, они не упадут, я все время слежу. — Учительница встала и тоже поглядела на спящих. Улыбнулась.
Тамрико и Зура спали, и поезд, казалось, тоже заснул на ходу: лениво и сонно покачиваясь, плыли по рельсам вагоны.
1955
Литсотрудник редакции Вано Уртмелидзе читал корректуру очередного номера журнала, когда зазвонил телефон. Не поднимая головы, Вано зашарил рукой по столу, как слепой, нащупывая трубку.
— Слушаю!
Звонил бухгалтер издательства, спрашивал, почему Вано не получает свой гонорар.
— Какой гонорар? — изумился Вано, придвигая стул поближе к столу, словно подсаживаясь поближе к собеседнику.
— Сам пишешь, а меня спрашиваешь? — неуклюже пошутил бухгалтер. — Давай получай скорее, конец квартала, мы закрываем счета.
Бухгалтер повесил трубку.
— Чудеса! — разведя руками, вслух удивился Вано, хотя в комнате никого не было. — Это какая-то ошибка, надо пойти выяснить. — Он надел шапку и вышел из редакции.
Направляясь в издательство, Вано думал: «Хорошо, если эти деньги и впрямь мне причитаются, расплатился бы с долгами…»