Выжить на взлете (Ли) - страница 66

Так случилось, что в тот злосчастный вечер среди них оказались Павел со своей женой — Саша загорелась желанием посмотреть театрально-хореографический спектакль по роману Каверина «Два капитана», о котором слух шел по всей Москве. Взять билеты удалось с трудом и то с хорошей наценкой, приехали в театр загодя, а там уже толпился народ, пока шли ко входу, не раз у них спрашивали лишний билет. Места им достались в задних рядах, но не жаловались — хоть такие, главное, посмотрят нашумевший спектакль. И он стоил того, новомодное представление захватило их как сказочное шоу, смесь жанров — музыкального, драматического, хореографического и оперного, — выглядела фееричной картиной. Началось второе действие спектакля, когда на сцену вдруг вышел кто-то в черном камуфляже и маске с автоматом в руках, выстрелил очередь в потолок, а потом в образовавшейся тишине громко, на весь зал, крикнул:

— Всем оставаться на своих местах, иначе будете убиты. Война пришла в Москву, вы — заложники!

Эти двое с лишним суток взаперти в концертном зале под дулами автоматов Павлу — впрочем, как и остальным зрителям, ставшим заложниками, — запомнились на всю жизнь. Кроме понятного страха, испытали все неудобства в течении долгого времени. Из зала террористы никого не выпускали — даже по нужде после побега двух молодых женщин, выскочивших из окна туалета. Тогда велели справлять надобности в оркестровую яму, скоро оттуда несло зловонием, но что поделать — все ходили туда. Больше всего мучила жажда — той воды, что приносили бандиты, лишь хватало промочить пересохшее горло. А уж про то, чтобы дать людям хоть что-то поесть, те и не думали, а самим попросить просто боялись. На глазах у всех кого-то убили и ранили, так что никто не хотел привлечь на себя внимание, самому стать жертвой. Какую-то жалость нелюди проявили к младшим детям, выпустили следующим утром — от их крика и плача у взрослых перехватывало сердце, ладно, сам страдаешь, но зачем мучить малышей! Несколько раз запускали врачей — они оказали помощь тем, кто поболее других пострадал от стресса или получил ранение.

Больше Павел боялся за жену — она находилась на четвертом месяце беременности, лишние неприятности во вред ей и будущему малышу, — но на удивление вела себя спокойно, насколько удавалось в такой обстановке. Не плакала и не жаловалась, больше дремала, прислонившись к груди мужа, а он бережно придерживал ее голову, хоть как-то давая ей возможность отойти от волнений. Сам чувствовал не лучшим образом, но крепился ради любимой женщины, ласково прижимал к себе, а она благодарно улыбалась и пряталась в его объятиях, будто находила в них защиту от происходившего ужаса. Их пара привлекла внимание одной из шахидок, принесла бутылку минералки и передала Саше, что-то буркнув на своем — наверное, чем-то затронула ее душу, если она еще осталась. Под утро третьего дня, перед самым рассветом, вдруг раздались выстрелы, а затем крики бандитов. Павел тут же, немедля ни секунды, бросился на пол между рядами сидений, прижав к себе спящую супругу и закрывая ее собой. Через недолгое время почувствовал горький привкус какого-то газа, вскоре потерял сознание, но до последнего мгновения не выпускал из рук жену.