– Как успехи, Базилеус? – глядя ему в глаза, спросил я.
– Наше дело безнадежное.
– Ясно, – кивнул я. – Развлекаешься, в общем.
– Каждый из нас забавляется по мере сил и умения, – пожал плечами Вася. – Ты вот тоже не на каторгу на Памир катался. Колись, что привез?
– Пока вез – знал. Теперь – не пойму. Я всегда искал в данных несжимаемые кластеры, у меня алгоритм – все функции-обработчики настроены на работу прежде всего с такими областями. Они используют их для базисного размежевания. Иногда я позволяю себе ради любопытства покопаться в них в поисках исполнительного кода. Есть такое прикладное искусство – пейзаж в камне. Берется опал, сердолик, яшма, халцедон – все они слоистые, структурно нетривиальные, потому что образовались путем просачивания кальцинирующих вод, путем обработки температурой и давлением на вулканической глубине. Формировались слой за слоем, и их слой за слоем срезают, полируют, ищут такой узор, который был бы похож на «море-скалы-горизонт», на «холм-березка-поле-река», на пейзаж какой-нибудь вообще или на человеческое лицо.
– Только не надо мне рассказывать, что ты занялся расшифровкой Божьего гласа, прозвучавшего из глубин Вселенной, – поморщился Васька.
– Надеюсь, что нет. Давай представим некий искусственный интеллект, а именно – довольно хорошо симулирующий работу мозга алгоритм с почти неограниченными техническими возможностями. Нынче вычислительные мощности достаточно сильны, чтобы вполне имитировать мышление, подражать сложности выбора… пусть не сознания, но мозга. Любая программа – это исполняемый файл, некий экзешник, и я задаюсь вопросом: каков размер этого файла? И еще вопрос вдогонку, ты оценишь его мнимую простоту: каков размер человеческой памяти в байтах?
– Это сложные вопросы, – кивнул Васька. – В мозге синапсов в среднем раз в десять больше, чем деревьев на Земле. Хороших оценок я не встречал. На сегодняшний день мы закладываемся по шестнадцати байт на синапс. Но данная модель простовата. Вообще, уместно говорить о сотне байт на синапс и о миллионе на нейрон. В мозге взрослого человека порядка ста миллиардов нейронов. Также нужно знать концентрации всех нейромедиаторов, передающих сигналы, но это копейки. Получим в результате величину порядка ста гигабайт на описание текущего состояния конкретного мозга – кратковременной памяти, внимания и тому подобного. Это наша оперативка. Долговременная память хранится где-то еще, пока точно не понятно где. То ли в структуре связей нейронов, то ли еще и в глие[14] тоже. Так вот, сколько бит нужно на то, чтобы адекватно задать не только состояние нейрона, но и все его связи? Это тоже точно неизвестно. Для структуры связей, я уже говорил, нужно порядка ста тысяч бит на нейрон. Но это избыточное кодирование. Допустим, реально нужно от тысячи до десяти тысяч. Получаем, примерно, от десяти до ста терабайт на весь мозг.