Завод разрушал социальные лифты и приемы социализации, выработанные до этого ремесленниками. Если мальчик на побегушках мог стать хозяином трактира и иногда становился — то рабочий никогда не мог стать хозяином завода, и часто он не мог стать даже мастером, мастеров специально назначали чужих. Администрация завода — постоянно боролась со спайкой рабочих — бывших крестьян, нанимая для них чужих мастеров. Потому что если мастер был свой — то он немедленно нанимал своих же, и они вместе, пользуясь спайкой, начинали обманывать и обворовывать уже администрацию завода. Мастера обращались с рабочими грубо, с матом, а то и зуботычинами — все левые газеты были полны историй о том, как мастер обругал рабочих или рабочие избили мастера. Истории эти поражают своей наивностью. Так, поводом для драки с мастером могло стать грубое слово — это сейчас у нас матом разговаривают и в ответ на грубое слово просто выругаются про себя — а тогда в деревне даже «зелёна муха» считалось грубым выражением. В другом случае мастер обвинил рабочего в краже, видимо облыжно, тот покончил с собой (!!!), а другие рабочие вышли на забастовку, закончившуюся столкновениями с полицией. Практически во всех требованиях забастовщиков — встречается требование к администрации обращаться к рабочим на «вы».
В условиях отсутствия профсоюзов средством борьбы оставалось насилие.
Мы, молодежь, били старших. Рабочие били мастеров, купали их в одежде в речке Ижора. При непорядке в заводской лавке разбивали стекла, били уполномоченных, устраивали обструкцию, бросая на трибуну стулья. Вмешивался полицейский — били и его…
Драка с мастером стала нормой, раздражавшего рабочих мастера избивали и вывозили в тачке за ворота. Изначально нужда в рабочих руках была так велика, что рабочего, подравшегося с мастером, готовы были принять на другом заводе. Но постепенно был составлен список рабочих, которые дерутся с мастерами и устраивают забастовки, он распространялся по всем администрациям заводов. Рабочие, попавшие в черный список, больше не могли найти работу, но оставались в городе, переходя в криминал. Во время 1914–1917 года они все окажутся либо в армии, либо на заводах, когда ввиду нехватки рабочих рук и взятия под казну многих заводов — принимали всех. И в армии и на заводах — они окажутся первыми баламутами.
Жестокость этих баламутов, и совершаемые ими проделки — назывались тогда хулиганством, но по сегодняшним меркам скорее являются бандитизмом. Изнасилования, грабежи и убийства пьяных — становятся нормой. По ночам одинокой девушке становится страшно пройти даже по центральным улицам города. Хозяевами города становятся Рощинские, Гайдовские, Железноводские, Васинские. Незадолго до революции один из старых хулиганов выступил с осуждением творящихся нравов — мол, раньше мы не резали первого встречного и не использовали любимых как проституток…