В очередной раз попытавшись броситься за мной, Рикко неуклюже закрутился, потерял равновесие и завалился на колено. Поднялся с видимым усилием, лицо у противника стало растерянным. Крови в его организме становилось все меньше и меньше, мозг снабжался хуже, он попросту не соображает, что с ним происходит.
Еще несколько падений, и вот снова завалился, уже не на ходу, а при попытке подняться. Задергался неуклюже, торопливо оттолкнулся обеими руками, пытаясь подкинуть себя.
И снова распластался на песке, бессильно замычав.
Я ожидал, что еще минута, и противник затихнет. Но нет, тот отказывался умирать. Сначала силился до меня доползти, потом бросил эти попытки и просто барахтался. Догадался наконец, отчего теряет силы, начал неумело зажимать рану. И, чувствуя, как под ладонями продолжает обильно сочиться кровь, попытался закричать:
— Помогите! Умоляю! Помогите!
Вышел не крик, а хрипловатый громкий голос. И чем дальше, тем он становился тише и тише.
— Да добей ты его уже, чего тянешь! — раздраженно выкрикнул мужик, объяснявший правила поединка.
Его крик подхватили десятки голосов.
Хотелось ответить им самыми плохими словами. Возможно, даже самыми грязными ругательствами из первой жизни.
Но ведь в чем-то они правы. Живым из круга выйдет только один, таковы правила.
А Рикко страдает. И неизвестно, сколько еще будет страдать, оттягивая неизбежное.
Ни ему это не надо, ни мне.
Оглядевшись, я торопливо направился к новой сухой ветке.
Судя по ее виду, она не так давно упала с дерева, глядишь, и гниль еще не довела до непригодного состояния.
Мне придется ее сломать, получив новое оружие с острым концом.
А потом добить Рикко.
И хорошо, если меня при этом не стошнит…
ГЛАВА 24
МЕРТВЕЦЫ В ТУМАНЕ
Без изменений
Ночь я провел в одиночестве, запертым в чулане с маленьким окошком. Относились ко мне в целом хорошо, но как-то странно. Нормально покормили и даже выдали новый комплект одежды. Старая изрядно пострадала после множества приключений, плюс запачкалась в крови, а отстирывать ее непросто. И даже не пожалели тюфяк и одеяло, принесли перед сном. По меркам простолюдинов — чуть ли не роскошь. Сами так же живут, шелковые простыни в Роке полагаются лишь аристократам.
Но никто со мной не разговаривал. Вообще ни слова не произнесли, за исключением простейших указаний.
Выпустили перед рассветом, снова дали поесть, попросив позавтракать побыстрее такими же простыми указаниями.
Затем последовало недолгое плавание на лодке, высадка на левом берегу Удавки и ускоренный марш по холмам, поросшим сосной и кедром, да по низинам, где мрачно зеленели высоченные ели.