— Бывало и лучше, — ответил я. — А где я?
— Вы, попрежнему, находитесь на даче у Леонида Ильича, в его отдельной персональной палате.
То-то я смотрю, что всё вокруг мне почему-то знакомо. Правильно. Я же был здесь неделю назад или сколько?
— Доктор, — спросил я, — а какое сегодня число?
— Двадцатое мая с утра было.
— С утра много чего было, всего не упомнишь. И сколько я здесь лежу?
— Сейчас два часа дня, значит, приблизительно, около трёх с половиной часов.
— Леонид Ильич жив?
— Жив и здоров с вашей помощью.
— А Виктория Петровна и моя Светлана?
— С ними тоже всё в порядке. Ваша Светлана уже всех здесь замучила своими просьбами пропустить её к вам.
— Узнаю свою подругу. Только мне очень нужно в одно место сначала сходить.
— Вам нельзя вставать, а тем более ходить. Инга вам принесёт утку.
— Нет уж. Как говорил один умный человек: «Лучше журавль в небе, чем утка под кроватью». Я сам могу дойти до туалета. Пусть Инга меня туда проводит. Ноги у меня работают нормально, я их только что проверил.
И я их действительно проверил, не просто пошевелив пальцами. Я мог внутренним зрением определять места боли не только у других людей, но и у себя. У меня на теле было две болевые точки. Синяки, царапины и ссадины я в расчет не беру. Их на моем теле было довольно большое количество. Они тоже причиняли некоторый дискомфорт, но по сравнению с болью в левой стороне груди, это была мелочь. Я хорошо помню, как пуля вылетела из ствола «чужого» и летела прямо мне в сердце. А потом были боль и темнота.
Но я пули внутри себя не «видел» и не чувствовал. Я знаю, как это должно было выглядеть на примере Василия. Кстати, как он? Но это я узнаю позже, а сейчас мне надо срочно в туалет, иначе я обмочу себе пижамные штаны. Хорошо же будет выглядеть трижды Герой Советского Союза в мокрой пижаме. И, кстати, кто меня раздел и надел на меня эту пижаму? Она, правда, была мне очень великовата, но её подвязали какой-то веревочкой на талии, чтобы штаны с меня не спадали. Неужели это пижама Брежнева? Ну правильно. Это же дача Леонида Ильича и все мужские вещи принадлежат ему. Значит, её кто-то специально для меня и выдал. И этот кто-то, скорее всего, Виктория Петровна. Только она могла знать, где и что в этом доме лежит.
Так, я рывком сел на кровати и голова слегка закружилась. Потом я схватился за спинку и встал. Всё нормально функционирует и даже то, чему функционировать в этот момент совсем не следует. Штаны предательски оттопырились в районе паха и я спросил у Генриха Эдуардовича, который вместе с медсестрой меня поддерживали под руки, чтобы я, не дай Бог, не упал: