Предполагается, что я должна ходить к врачу и заниматься с расширителями у нее в кабинете, но это слишком унизительно, поэтому я отыскиваю нужный набор со скидкой в интернет-магазине и заказываю его на дом. Через неделю он приезжает в белой коробке без надписей, а сами конусы вложены друг в друга и упакованы в бархатный мешочек. Они бежевого цвета со слегка зауженными кончиками. Инструкция рекомендует использовать побольше смазки.
Каждый вечер, когда Эли уходит на молитвы, я ложусь в кровать и тренируюсь. Первые две недели — это долгая борьба за то, чтобы вставить внутрь самый тонкий конус, не толще моего пальца, а затем водить его туда и обратно, стараясь дышать при этом как можно расслабленнее. Это изматывающий и скучный труд.
Каждый вечер Эли приходит домой и спрашивает, насколько я продвинулась. Три месяца уходит у меня на то, чтобы добраться до самого большого расширителя, но сколько бы я ни тренировалась с ним, менее болезненным этот процесс не становится. Похоже, что с физической стороны я все делаю правильно, но в моральном и эмоциональном плане ничто не меняется, и я начинаю понимать, что в этом-то все и дело.
На первую годовщину свадьбы мы с Эли отправляемся на шоу гипнотизеров в Лас-Вегасе. Мы никому об этом не рассказываем, поскольку эту идею никто бы не одобрил; Эли говорит матери, что мы едем в Калифорнию, чтобы я могла отдохнуть. После шоу гипнотизер предлагает отучить людей от курения или загипнотизировать на потерю веса. Когда мы возвращаемся в отель, меня пронзает мысль, что это может сработать: меня можно загипнотизировать на раскрытие вагины!
Вернувшись в Нью-Йорк, я записываюсь к лицензированному гипнотерапевту в центре Манхэттена. Она сообщает, что это обойдется мне в двести пятьдесят долларов, но она уверена, что сможет мне помочь. Я откидываюсь у нее в кресле, а она включает ненавязчивую музыку и велит дышать глубоко. Сессия длится час. Я не чувствую себя загипнотизированной, но в таких вещах с ходу не разберешься, правда ведь?
Я сообщаю Эли, что нам пора попробовать еще разок. Когда я прихожу в микву, женщина, которая осматривает меня не в первый раз, бросает удивленный взгляд на мой плоский живот.
— Шефеле, — говорит она, — не переживай, милая. Иногда на это нужно время.
Я изображаю благодарную улыбку.
Дома я переодеваюсь в кружевную сорочку, потому что хочу, чтобы Эли расслабился и не нервничал — спустя все это время он тоже подрастерял уверенность в себе. Я убеждаю себя, что его пенис — это конус, и это срабатывает. Пусть это и больно, и внутри ритмично щиплет и жжет, но зато все быстро заканчивается — хорошо, что он быстро с этим справляется. Он так счастлив, что, кажется, смеется и плачет одновременно, и его тело мощно содрогается над моим.