Еда всегда играла важную роль в вашей жизни. Каково это — больше не соблюдать кашрут? Какую еду вы любите больше всего?
Надо сказать, что дома я до сих готовлю по законам кашрута, потому что воспитываю сына современным ортодоксом — все это для того, чтобы контрасты между образом жизни его отца и моим были не слишком разительными. Однако себя я считаю настоящим гурманом и обожаю пробовать новые блюда, особенно когда путешествую. Я считаю, что лучший способ узнавать новые места — это знакомиться с едой, которую там готовят. Еда — это чувственное занятие, это про потакание себе, и думаю, что эмоциональные отношения с едой развились у меня еще в детстве.
Поддерживаете ли вы отношения с бабушкой и дедушкой или другими родственниками? Они знают о выходе этой книги? Вызвала ли она у них негативную реакцию?
Это мое больное место. Когда я ушла из общины, то сменила свою контактную информацию и некоторое время скрывалась, потому что боялась, что меня вынудят вернуться. Позже, когда книга вышла, я получила массу писем с угрозами от членов моей семьи, и от этого было очень горько. Впрочем, их оскорбительные послания напомнили мне, что я правильно сделала, что выбралась из этой общины, и пробудили во мне чувство гордости за то, что я решилась ее покинуть. Возможно, что мои родные и община еще попытаются мне навредить — и для того, чтобы обесценить мой рассказ и чтобы отомстить мне за то, что я нарушила кодекс молчания. Я готова к такому раскладу, и поддержка близких друзей поможет мне с этим справиться.
Как думаете, кто-нибудь в сатмарской общине прочтет вашу книгу? Вы бы этого хотели?
Я более чем уверена, что члены общины хоть и тайком, но прочтут ее. Бунтари вызывают у них любопытство; всякий раз, когда про кого-нибудь из них выходит статья, она незаметно циркулирует среди хасидской публики. Я совсем не возражаю против того, чтобы они прочли мою книгу, я даже жду определенного негодования с их стороны, но также уверена, что многих мужчин и женщин она сможет воодушевить. Я надеюсь, что она поможет им с другого ракурса посмотреть на жизнь, которую они ведут.
Вы бы хотели, чтобы однажды эту книгу прочел ваш сын? Как вы объясните ему его наследие?
Мне сложно думать о том, что мой сын вырастет и прочтет эту книгу. Сомневаюсь, что кому-то может быть комфортно от мысли, что подробности интимной жизни его родителей — и, следовательно, его собственной жизни — являются достоянием общественности. Я могу лишь надеяться, что он примет меня такой, какая я есть. Сейчас у нас с ним очень доверительные отношения, и я честно отвечаю на все его вопросы и могу только стараться продолжать в том же духе, пока он растет, а его вопросы усложняются.