— буквально «завсегдатаями скамеек» из-за того, что все свое время они проводят на грубых деревянных скамьях, которыми уставлены здания коллелей.
Даже если у вас нет состояния, вы можете с тем же успехом изучать Талмуд. Это престижно. Любая девушка брачного возраста мечтает, чтобы ее свели с блестящим молодым ученым — тогда она сможет хвалиться подружкам, какой отхватила улов, и обзавестись солидным приданым, которое обеспечит ее богатый отец. Деньги всегда роднятся с ученостью. Так происходит на протяжении множества поколений.
Зейде в местной общине считают и ученым, и бизнесменом. Днем погруженный в финансовые отчеты, ночами — в Талмуд, он берется и за то, и за это, но все ли ему удается? Я не так-то много знаю о жизни Зейде. Деньги у нас, может, и есть, но мы точно ими не разбрасываемся. Баби много лет умоляет его заменить потертый синий ковролин в столовой, но Зейде настаивает, что люксус — роскошь — не то, чем следует наслаждаться на этом свете. «Насыщение разума, а не тела, — говорит Зейде, — вот в чем цель жизни. Роскошь только умертвит твое сознание, притупит твою душу».
Роскошь ли это — освободить Баби от хлопот с уборкой крошек от халы[71] и выведением пятен от виноградного сока, въевшихся в ворс? Она так мечтает о деревянных полах.
Я ношу подержанную одежду, в то время как девочки в школе щеголяют модными штучками из «Галантереи Фридмана». Всем известно, что плиссировка вышла из моды, а узор в ромбы — вошел, но к тому времени, когда я смогу надеть такую вещь, будет уже слишком поздно.
Зейде говорит, что я должна нести свое страдание с достоинством, как стяг победителя. «Ты избранная, — говорит он, — и это куда дороже, чем что угодно из галантерейного магазина».
Каждая еврейская девочка, говорит Зейде, есть бас мелех — дочь царя. Будь твой отец важным человеком, спрашивает меня Зейде, например, королем, стала бы ты разгуливать в рваной и грязной одежде, позоря его? Нет, пылко возглашает он, обрушивая ладони на стол, ты вела бы себя так, как подобает королевской особе, потому что весь мир ждет, что ты продемонстрируешь истинное величие. Точно так же, продолжает объяснения Зейде, обстоит дело и с нами, богоизбранным народом, и нам следует вести себя подобающим образом — как отрокам славного монарха, дабы не посрамить Отца нашего Небесного.
Учительницы в школе часто повторяют нам эту метафору. Иногда меня подмывает спросить у Зейде, не стоит ли мне бегать по улице с криками, словно ненормальная, как и подобает дочери моего истинного биологического отца, который бесцельно разгуливает всюду в грязных рубашках, беседуя сам с собой, но я этого не делаю, потому что не хочу видеть боль на лице Зейде при напоминании о его бремени. Подумать только, Зейде пережил войну, чтобы привести в этот мир новых еврейских детей на замену погибшим, но при этом сам вынужден сносить страдания, которые причиняют ему собственные дети!