Я не вникаю в оживленные обсуждения моего замужества, которые ведут мои бабушка с дедушкой и прочие родственники. Моя осведомленность ничего не изменит, разве что я буду сходить с ума из-за тревоги и неизвестности. В любом случае произойдет то, что должно; все будет так, как решит моя семья. Лучший выход для меня — просто наслаждаться текущим моментом.
Зейде больше не досматривает мою комнату, как бывало раньше. Я могу спокойно читать книги, не опасаясь, что меня застанут за этим делом. Теперь я хожу в Barnes & Noble и покупаю себе книги на самостоятельно заработанные деньги. Сначала я купила те, что когда-то брала почитать в библиотеке и о которых вспоминала потом с любовью. Новенький томик «Маленьких женщин» лежит между двумя сорочками в нижнем ящике комода, совсем не похожий на потрепанное издание, которое я держала в руках пару лет назад. Когда я была младше, то приходила в восторг от выходок бойких сестер, теперь же, на втором заходе, меня гложет тоска, когда я осознаю, в чем же на самом деле заключаются проблемы Джо. Она — женщина, которая не вписывается в свою эпоху, чьи образ жизни и судьба совсем ей не подходят. До чего же обречены персонажи, живущие во всех книгах моего детства. Их тяготит непрестанная боль несоответствия; давление общества, которому так хочется сломить их характер, подобно удушающему чувству в платье слишком маленького размера, из которого они так стараются вырваться. Наверное, и меня так же размягчат и укротят, как, видимо, случилось с Джо. Если эта книга и дарит какую-то надежду, то только на то, что каким-то образом ее персонажи находят себе комфортное местечко в мире, пусть даже им приходится идти ради этого на некоторые уступки. Возможно, и у меня получится высечь себе уголочек в этом мире, с которым я всегда была не в ладах. Я повзрослела и изменилась, как и Джо, и могу оставаться собой и в то же время быть благоразумной молодой женщиной. В конце концов, дуновение любви и замужество превратили Джо в женщину, становлению которой она так долго сопротивлялась. Быть может, и мой темперамент переживет волшебное укрощение.
Во вторник я прихожу домой с работы в четверть пятого, и снаружи уже темнеет: небо исполосовано сиренево-серыми облаками, а в розовом свете сумерек вырисовываются очертания голых ветвей. Баби ждет меня в дверях и торопливо загоняет меня внутрь, голос ее рассеян и тревожен.
— Где ты так долго ходишь, мамеле? Поздно уже, нам скоро идти пора, шнель[166] прими душ, мамеле, и волосы приведи в порядок. Надень свой синий костюм.