Это может показаться несколько странным определением для слова, столь тесно связанного со свободой волеизъявления (strategos, на древнегреческом - искусство управления армией). Но факт остается фактом: как бы ни отстаивали некоторые авторы первое определение, множество людей время от времени, похоже, используют второе. Обратите внимание на следующую выдержку из деловых бумаг: "Постепенно отдельные успешные ходы сливаются в единый паттерн действий, который и становится нашей стратегией. Конечно же, у нас нет никакой общей стратегии этого процесса" (цит. по: Quinne, 1980:35). Подобный комментарий совершенно невозможен, если мы будем ограничивать себя только одним определением стратегии. Судя по всему, по мнению сотрудника организации, стратегия его фирмы представляет собой шаблон, а не план. Или взгляните на следующий комментарий журнала ".Business Week" о создании совместного предприятия компаниями General Motors и Toyota:
Пробная сделка с Toyota может оказаться самым значимым событием, как еще один пример стратегии GM. В ее основе намерение заниматься всем понемножку, до тех пор, пока рынок сам не решит, в какую сторону он движется (Business Week, 31 October 1983).
Журналист выявляет некую схему действий корпорации и называет ее стратегией.
Все дело в том, что каждый раз, когда журналист ставит в заслугу корпорации или правительству использование определенной стратегии или менеджер говорит о стратегии конкурентов, они имплицитно относятся к стратегии как к некоему паттерну действий, т. е. выявляют некие устойчивые характеристики поведения организации и называют это стратегией. Они, конечно, могут пойти дальше и добавить к этой устойчивости еще и намеренность действий (а это значит, что за такой схемой стоит план). Однако как раз последнее допущение может оказаться ложным.
Таким образом, определения стратегии как плана и как паттерна могут оказаться вполне независимыми: планы могут так и не реализовываться, а схемы могут появляться безо всякого предварительного продумывания. Перефразируя Ф. Хайека, можно сказать, что стратегии могут быть результатом действий человека, но не его намерений (см.: Malone, 1976-7). Если мы первому определению присвоим имя преднамеренной стратеги и, а второму-реализованной (см. рис.1), то тогда мы сможем различать стратегии сознательные, в которых реализуются задуманное ранее, и спонтанные, когда паттерн развивается безо всякого предварительного обдумывания или даже вопреки ему (в таких случаях предварительно обдуманные действия так и остаются нереализованными).