Я зашипел и потер себе висок. Как же больно.
— Всё в порядке?
— Приемлемо. Игнорирование боли активирую в последний момент.
Голова болела. И к этой боли добавилась боль от огнестрельного ранения. Тьмушники меня чуть не убили…
14 часами ранее…
На мониторе мигали символы. Какие-то ошибки. Картинка пропала. Никаких больше безумных орков, эльфов и пыток. Можно было вздохнуть с облегчением. Фильм ужасов закончился. Но никто не чувствовал облегчения.
Тьмушники молча подбирали код к фиксатору. У большинства тряслись руки, поэтому процесс затянулся. Наталья дрожала всем телом, плакала, но не отлынивала, несмотря на ранение. Петр Николаевич был предельно серьезен. Миша «Косолапый» смотрел в одному ему видимую точку на стене, пока другой тьмушник подбирал цифры к его поводку.
Прошло уже около часа, но Крит так и не очнулся. Его голова висела на натянутом черном проводе. Первым нарушил тишину Николай:
— О-он помер может?
Ему никто не ответил. Павел не мог определиться, хотел он, чтобы Крит помер или нет. Слишком много он внес смуты в его дело. Слишком велика цена его присутствия.
— Возможно, — заставил он себя ответить. — Но, может, это и к лучшему.
— Не уверен, — отозвался Антон и поерзал на стуле. Сегодня его геморрой разболелся сильнее. — Не знаю, что за козёл на него зуб точит, но нам он сильно помог.
— Ну-у-у, — подхватил Николай, — он убил Костю. А потом Нишанта.
Петр Николаевич кашлянул:
— Господа, неизвестно, кто убил Нишанта. И с каких это пор мы стали такими невинными овечками, а? У нас у самих…
— Петр Николаевич! — сурово посмотрел на него Павел. — Это разговор не для всех.
— Паш, а то люди дураки такие…
— Хватит!
Павел опять сорвался. Для многих это редкое зрелище. Только Нишант иногда жаловался на то, что их лидер частенько выходит из себя. Но мало кто это видел в действительности.
— Поменьше лишних слов. Нам неизвестно, когда он очнётся. Он может и притворяться.
Тьмушники замолчали. Никому в голову не пришло, что Крит будет симулировать.
— Андрей, как успехи?! — крикнул Павел.
— Никак! — глухо прозвучал голос Дрона за закрытой гермодверью. — Я бы назвал эту дверь дубовой, но это неправда. Она, сука, из адаманта! Росомаха бы охренел!
Щелк!
Прозвучал полюбившийся всем тьмушникам щелчок. Обычно он ознаменовал конец работы. На сей раз он говорил, что Антон свободен.
— Наконец-то, — выдохнул Петр Николаевич. — Хорошо, что ты меня не послушал, Паш, и не поставил пятизначный код.
Главарь тьмушников даже не посмотрел в его сторону.
— Антон. Открой дверь. Быстро.
Антон послушался. В комнату зашел Андрей. На этот раз настоящий. Через какое-то время прибежала и Кэтрин. Удаленно наблюдать в камеры ей больше не было смысла.