— Какого черта у вас тут происходит? — спросил Андрей.
Кэтрин сняла с бездыханного тела Крита пистолет Макарова.
— Кэ-э-эт, — предупреждающе протянул Павел.
— Я вышибу ему мозги! — мгновенно изменилась девушка в лице. — Эта тварь убила моего мужа! Зарезала в постели!
— Катя, нет. Мы это обсуждали.
— Почему ты ему веришь, а? Что за чушь он тебе наплел?! — не унималась тьмушница, махая пистолетом из стороны в сторону. — Мы действовали нелогично? Что за бред! По моему мнению, мы сделали всё очень даже адекватно! Хотели прибить эту тварь! Даже если есть шанс, что он не виноват, то уж точно замешан во всем этом дерьме.
Люди перестали подбирать пароли. Многие уселись на пол и с апатичным выражением наблюдали за происходящим. После того, через что они прошли последние дни, их не пугала вышедшая из себя вдова.
* * *
Павел и Кэтрин спорили, когда я очнулся. Я не стал стонать, хотя очень хотелось. Тело болело.
Наложен отрицательный эффект «Сильная головная боль» (-2,11 % ВМ)
И не только тело. Голова раскалывается сильнее, чем обычно. В мозгах дрейфовали образы орочьей ненависти и пытки матери. Не моей матери, нет. Отдельной автономной системы, которая существует во мне. Ядро памяти хранит в себе сведения о другом человеке. Сначала я думал, что это просто набор мусорных данных, но я ошибся. Из-за них, в стрессовых для человека ситуациях, происходит активация совершенно левых процессов.
Но сейчас нужно думать о другом. Похоже, на корабле снова бунт.
Кэтрин стащила пистолет, пока я валялся без сознания. Кто-то подобрал код к фиксатору и открыл дверь.
— Его нужно убить! — сорвался ее голос до визга. — Вы фильмов не смотрели что ли? Какого черта, Паша?!
— А еще за ним охотятся очень уж подозрительные типы, — поднял руку Колян, словно спрашивая разрешения сказать, — которые в Айвале могут имитировать возраст, посещать тюрьмы и впаривать всякую дичь прямо через рекламный транслятор. И это жесть! Жесть!
— Бедный мальчик, — простонала Наталья. Она сидела на кресле. Её ноги тряслись как от увиденного, так и от боли. Бинты приобрели розовый оттенок. Похоже, обезболивающее не глушило всю боль.
— Это далеко не мальчик, Наташа. — сурово посмотрел на неё Павел. — И впредь воздержись от этих жалостливых аналогий.
Наталья в ответ лишь пискнула. Вжалась сильнее в кресло.
Может, мне просто поднять голову и сказать, что я очнулся. Мол прошу любить и жаловать? А если Кэтрин не сдержится и окончит моё бинарное существование? Попробовать схватить ее? Поводок слишком короткий, не дотянуться. Да и со своим больным телом я могу и не справиться с девушкой. Она выглядит довольно спортивной. Странно, обычно на такие мысли проскакивают образы из разряда «Ха, слабак». Но сейчас тишина. Может быть, человеческий «я» остался там, в камере? И под стрессом от уведенного просто самоудалился из моего ядра памяти?