— Я помню его. В отличие от Кариночки, он не был солидарен с нашими методами, — нарочито грустно сказал профессор.
Мои алгоритмы и аналитические модули вступили в нешуточную схватку. Одни твердили, что мне сейчас заливают какую-то дичь, другие называют это «намазали масло на фигушку». То есть, ничего не сказали из того, о чем нельзя было догадаться самостоятельно.
Задание всё еще не засчитано.
— Феномен «нора». Прошу пояснений.
Профессор Рудольф слащаво улыбнулся.
— Так вы рождаетесь, коллега. Те, кто попал в нору и смог из нее вылезти, становятся скриптоидами. Твой брат мог стать скриптоидом, но у него не получилось выбраться. На первых закрытых тестированиях в нору падал каждый сотый. Из этих людей, лишь один из тысячи выбирался обратно и становился таким как ты. На этапе, когда тестировали Волкова, статистика была другой. Примерно один из тысячи падал в нору. Можешь предположить, сколькие из них выбирались обратно? Кстати, хочешь секретик? Я добрый.
— Да, — сказал я и скрежетнул зубами. Профессор начал меня бесить.
— Технологии нейроадаптации не особо менялись с первых дней её появления. Даже слух и обоняние появились из-за программного, а не технического улучшения. Попаданий в нору становилось все меньше и меньше с появлениями улучшений для криптоключа, контроль за оборотом которых, как ты помнишь, за пределами нашей юрисдикции. Вот так вот.
Это ценная информация, но оповещать об этом профессора я не стал и быстро перевел тему.
Я помню свою внешность. Внешность подмастерья эльфиского кузнеца. В ядре памяти есть сведения и о внешности Александра Волкова.
— В моем ядре памяти есть сведения о том, что в Айвале был НПС, похожий на Александра Волкова.
Профессор зевнул.
— Правда? Как интересно. Ну похожи и похожи. Там много кто на кого похож.
— Соответствие между ними — девяносто четыре процента. Разница лишь в ушах.
— Ну и что? Внешность создает наша нейросеть. Там этих неписей столько, что индивидуально никто не будет подбирать им вид, — пожал плечами профессор и перевел взгляд на затихшую Арли. — Теперь у меня вопрос. Из всех людей, именно Карина Дмитриевна была ассистенткой твоего погибшего брата. Нет, я все понимаю, всякое бывает. Но долг ученого — учитывать любую теорию. Тебе не кажется это слегка странным, Карина?
— Нет, профессор. У меня в день были десятки тестеров, — скромно, но уверено отвертелась Арли.
Наши взгляды встретились, и девушка смогла меня удивить. Взгляд был наглым, вызывающим.
— Да, ну ладно, — спокойно отреагировал Рудольф Игнатьевич. Но что-то мне подсказывает, что он еще не один раз задумается об этом. — Так, коллега, у нас с тобой была договоренность, не забыл? Хотя, о чем это я. Ты же не умеешь забывать. Через полчаса будь готов. Время отрабатывать жизни наших людей и лояльное к тебе отношение. Тебе предоставят любые сведения, которые запросишь. Но повторюсь — в рамках разумного.