Мистические культы Средневековья и Ренессанса (Ткаченко-Гильдебрандт) - страница 135
Греки называли гиле всякую способную к форме материю; но Манес, вместо того, чтобы принять этот чистый и простой миф о материи, персонифицировал ее под тем же самым именем Гиле, уча, что этот дух тьмы пребывает с частью высшего Бога[520].
Итак, известно, что Манес делал единым только высшего Бога света[521]. Эти две персонификации тождественны смешению света и тьмы, в чем и состоит вся сущность доктрины Манеса[522].
«Это правда,что мы исповедуем два начала, – так сказал Фавст Святому Августину[523], – но лишь одно мы называем Богом». Не будет лишним изучить, с помощью какой аллегории Манес намеревался скрыть эту великую тайну, и как он рассматривал одно из этих двух начал, соединение которых дает только одно. «К одной части и к одной стороне этой славной и святой земли, – говорит один из его адептов[524], – примыкала иная глубокая земля огромной протяженности, на которой обитали пламенные тела и расы, несущие в себе моровые начала. Там есть бесконечная тьма, исходящая от того же самого естества, которую невозможно определить, даже имея ее собственные ростки. По ту сторону существуют тревожные и мутные воды со своими обитателями, и там внутри этих самых вод пребывают ужасные и палящие ветры со своим первым началом, и все исходящее оттуда и из области огня совершенно губительно со своими князьями и подданными, которые составляют нацию. Гораздо ближе еще существует нация, покрытая дымом и плотной тенью. Там правит верховный глава, пользующийся исключительной властью над всеми вещами и имеющий вокруг себя бесчисленные легионы князей, для которых он есть единственный дух и источник. Вся эта нация образует пять чумных земель»[525].
Шкатулка из Эссаруа
Мильтон, сумевший найти столь сильные средства для описания Сатаны и его империи, мог бы вдохновиться еще и этой манихейской картиной.
Когда ступишь за пределы аллегории в поисках духа под буквой, то не преминешь признать, что в этой двойственности, образующей лишь одного Бога, все искусное заключено в выражении Отцов Церкви: (греч.) Бог и материя[526].
«Что стало бы с нацией тьмы, – восклицает иронично Святой Августин[527], – если бы бессмертный, незримый и нетленный Бог не пожелал бы вступать с ней в бой?» В действительности, согласно теологии Манеса, Высший Бог, обитающий в неприступном свете, посылает первого небесного человека с пятью элементами[528], чтобы бороться против пяти злых элементов своего врага Гиле. Вследствие этой войны мир становится смешением противоположных элементов, и, значит, фатальным и неизбежным, Христос был связан, объят и скован не только на звездах, но и в земле и в том, что она производит