Мистические культы Средневековья и Ренессанса (Ткаченко-Гильдебрандт) - страница 138

или страдающего Иисуса манихеев[545]. И действительно, в этом Иисусе, висящем на всяком дереве, в этом Иисусе, который ползает в растениях, как говорит страшный враг Святого Августина Фавст[546], разве можно в угоду тщетным и нелепым спорам признавать нечто отличное от METE, заставляющей прорастать и цвести, как выражается надпись на шкатулке?

Какое странное совпадение с тайным идолом тамплиеров, признанным большинством из них[547], идолом, который не только заставляет прорастать землю, но и цвести деревья, идолом, являющимся предметом официального обвинения, в соответствии с буллой Римского понтифика[548]; идолом, как известно, настолько же манихейским, насколько возможно себе это представить! Разве я не основывался на реальном совпадении подобного характера, отныне обращаясь с вопросом о манихействе ордена Храма? Но немного терпения: сопоставления нас не заставят долго ждать, и я на доказательной основе свяжу тамплиеров с катарами.

Шкатулка из Эссаруа

Ни в одной из сект мы не видим другого, чем у манихеев мифа о ПРЕМУДРОСТИ с признаками, которые ей сообщает эпитет germinans нашей надписи на крышке шкатулки; и, вычисляя гнозис, находим в этом мифе о премудрости все виды имен, эквивалентных METE[549], совершенно известных, за исключением самого последнего имени. Значит, можно, не будучи безрассудным, сделать ответственными за это самих маниихеев с тем большим основанием, что когда мы перейдем к барельефам шкатулки, то увидим, что они представляют собой наиболее полные мистерии манихейского посвящения.

Известно, что Манес называл себя Параклетом или Святым Духом[550]: я не удивлюсь, если ему или его приверженцам пришла идея чтить его память в изображении METE, являющемся, как мы уже видели, одновременно и мифом о Святом Духе и ПРЕМУДРОСТИ. Нам дают повод думать именно так слова ученика Манеса Тирбона, когда тот раскрывает святому епископу Архелаю доктрину своего учителя: «Манес повелевает своим избранным, которых только семь, молиться в конце их трапез, ублажая головы заклинательным елеем, призывая многие имена, дабы хорошо укрепиться в вере. Он мне не раскрывал этих имен, ибо только его семь избранных их знали и употребляли»[551]. Следовательно, здесь раскрытие METE в надписи на шкатулке: «Я есть начало семи других»[552]. Не соответствует ли это семи избранным Манеса, или семи планетам, или тому же числу эонов валентинианских сект, с которыми система Манеса имеет самые тесные связи: таковы валентинианские ветви маркионитов, маркосиан, гераклеонитов[553], архонтиков