Ограничимся, сказав в данный момент, что если бы орден Храма проповедовал доктрину свободомыслия и чистого деизма, то он составлял бы в религиозной истории Средневековья одно из самых своеобразных исключений. С X-го по XIV-го столетия учения почти всех великих сект имеют общее основание, абсолютно противоположное этому мнению. Верные в этом традициям гностицизма и манихейства, почти все из них принимают либо чистый дуализм, то есть сосуществование двух вечных начал: одного – отца душ и творца добра, другого – господина над материей и источника зла; либо умеренный дуализм в теории единого Бога, не только сотворившего самого демона, но предоставившего этому последнему образование материального мира и управление над ним. Все, по сути, исходят из идеи абсолютного антагонизма между Богом и миром; все подтверждают сложность для простых душ, чуждых высшим метафизическим умозрениям, примирить существование зла с ведением о едином добром и всемогущем Боге, представив себе соотношения духа и материи, совершенного и несовершенного, и подняться над этими великими проблемами к столь возвышенным и философским разрешениям христианства.
Наряду с дуализмом, общая точка для всех современных или наименее удаленных по отношению к учению Храма ересей это докетизм или система иллюзорности. Данная система очень древняя, и если она и не происходит от гностицизма, то, по крайней мере, современна ему, поскольку мы ее видим уже осужденной, пускай в смутных определениях, в Послании к Евреям, приписываемым Святому Апостолу Павлу. Позже мы проследим ее отклонения; но рассматриваемая в своем источнике она подытоживается в следующей идее: божественной сущности по существу претит всякая телесная скверна. Значит, Христос не предстает воплощенным началом. Наделенный воображаемым и иллюзорным телом, Он жил, действовал, страдал лишь внешне. Или больше того: Он находился только в контакте с человеческим существом, служившим Ему сосудом; другой человек Его замещал на кресте. Отсюда это выражение: человек Иисус, которое часто встречается в языке докетов, и которое мы обнаруживаем тотчас в устах одного Тамплиера. Докетизм придерживался в своих основаниях того же самого гнозиса; он был общим для школ Симона, Сатурнина, Василида и Валентина; он просочился в исламизм и отсюда, несомненно, с некоторыми маздаистскими доктринами, введенными позже у Шиитов, один из фундаментов мнения, делающего из Тамплиеров магометанских гностиков[970]. И все же, из писаний гностиков, распространявшихся в подложных евангелиях в Аравии, понятно, что Магомет, кажется, почерпнул эту традицию. Почти все катарские секты проповедовали более или менее видоизмененной данную доктрину. Некоторые из них даже ее продвигали до своих крайних пределов, желая видеть в «человеке Иисусе» лишь лжеца, приговоренного на смерть за свои преступления.