— Пересчитывать будешь? — спросил у Америки.
— Погоди… — Америка через стол протянул руку.
Он вытащил пару сотенных купюр из-под салфетки. Посмотрел на просвет сначала одну, после другую купюру. Положил на стол рядом, будто сравнивая. Поскрёб ногтём. Вернул деньги узбеку.
— Пересчитывать будешь? — повторил Мирзоев.
Мне почудилось, что у Мирзоева вдруг пропал акцент.
— Нет. Всё окей, — Америка кивнул на салфетку. — Давай бабки.
За соседним столом, похоже, назревал новый скандал. Тётка рыдала. Мент, отложив бумажки, требовал по рации прислать наряд с машиной. Да, в вытрезвитель. Тётка начала выть.
Узбек, косясь на мента, завернул всю стопку денег в салфетку и протянул Америке.
— Отдай ей.
Я сунула свёрток в сумку. Щёлкнула замком. Десять тысяч рублей. Столько моя бедная мать зарабатывает в больнице за восемь лет и шесть месяцев. Десять тысяч. А я за час с небольшим. Десять тысяч — ага! Десять!
Америка взял у меня «дипломат» и передал под столом узбеку.
— Приятно было иметь дело, — кивнул, вставая. — Ужин за наш счёт.
Он сунул под пепельницу несколько червонцев. Подумав, добавил ещё пятёрку.
Спектор ждал нас в машине, припаркованной у книжного, на той стороне площади. Америка прыгнул за руль, хлопнул дверью.
— Быстро! Кармен, не копайся!
Я плюхнулась рядом. Меня разбирал смех. Прижимая сумку к груди, я начала смеяться. Америка вывернул на Горького и дал газ. Через минуту мы уже неслись мимо Пушкинской. Поэт, склонив голову, шептался о чём-то с парой голубей, устроившихся на его плече. Над плоской крышей «России» висела надкусанная луна бледно-зелёного цвета. Я хохотала как сумасшедшая. Наверное, это была истерика.
— Не гони так… — невозмутимый голос Спектора с заднего сиденья. — Будет глупо разбиться именно сейчас.
— С такими бабками!
Америка хохотнул и ещё сильней вдавил педаль газа. «Жигуль» взревел, под капотом вот-вот всё должно было взорваться к чёртовой матери. На желтый мы пролетели Маяковку. Луна неслась за нами как привязанная. Вывески слились в светящуюся полосу абракадабры — софия-ресторан-охотник-ресторан-книги-магазин-сберкасса. Я хохотала, размазывая слёзы по лицу. Америка мельком взглянул на меня и тоже начал смеяться.
— Тушь… у тебя тушь, Кармен, по всей…
Он подавился смехом. Теперь мы хохотали на пару. Спектор сзади тоже подхихикивал, но так, за компанию.
— Фо… фо… Фокус… — Америка выговорил наконец. — Фокус хочешь покажу?
Придерживая руль одной рукой, он достал из бокового кармана часы. Те самые, которые он демонстрировал узбеку в «Арагви».
— «Тигровый глаз»! — Сунул часы мне в руки. — Скорость айсбергов… на тридцати рубинах!