Другой выход — оставить всё, как есть, но года через три-четыре бежать из страны. Как — это уже ваши проблемы, так же, как и сокрытие нажитого „непосильным трудом“, чтобы им после конфискации имущества, если таковая случится, могли воспользоваться ваши родные. Идеальный вариант — под видом туриста одному (всю семью у вас точно не получится вывезти, смиритесь с этим) уехать в одну из капиталистических стран и там попросить политического убежища. Либо затеряться с поддельными документами на имя местного жителя, хотя не уверен, что вы в достаточной мере владеете иностранными языками.
В любом случае, тем или иным образом вы спасёте свою жизнь. Как дальше сложится ваша судьба — зависит уже от вас. Можете по старой памяти устроиться таксистом, всё же лучше, чем кормить могильных червей. А там, глядишь, в СССР произойдут такие перемены, что всем окажется не до вас. Не исключено, что границы рухнут, и вы сможете воссоединиться со своими близкими.
Самым идеальным вариантом для вас могло бы стать устранение „хозяина Лубянки“ с занимаемого им сейчас поста, и в будущем он не мог бы использовать вашу фигуру в своей партии против Гришина. Но, согласитесь, это не в ваших силах, и даже не в силах Гришина, поэтому такой вариант отпадает сам собой.
Вас, наверное, мучает вопрос, кто я такой и почему решил вам помочь? Начну со второго… Вы мне кажетесь в целом порядочным человеком, доблестно воевали, имеете боевые награды, и в том, что стали заложником Системы, не столько ваша вина, сколько беда. А вот от ответа на вопрос, кто я такой, позвольте воздержаться — я не враг себе и своим близким. Я и так сильно рискую, предупредив вас о потенциальной опасности.
P.S. По прочтении это письмо обязательно сожгите».
Закончив читать, Соколов достал из кармана халата носовой платок и вытер проступившую на лбу испарину. Лицо его, обычно румяное и жизнерадостное, сейчас представляло собой какую-то посмертную маску. Словно бы не веря тому, что он сейчас прочитал, Юрий Константинович потряс головой и снова углубился в чтение. Лицо его постепенно приобретало живой оттенок, однако дрожь в пальцах не проходила. Ему казалось, что за ним уже наблюдают, что вот-вот раздастся требовательный стук в дверь, и войдут люди в одинаковых серых костюмах с одинаковыми, неприметными лицами. И один из них скажет:
— Товарищ Соколов? Проедемте с нами.
Так, первым делом нужно избавиться от письма. Вскочил, кинулся к двери.
— Люда, у тебя спички или зажигалка есть? Давай сюда… И пепельницу тоже… А если я кому-то понадоблюсь — пока меня ни для кого нет!.. Где-где… Уехал, улетел, умер, в конце концов! Придумаешь что-нибудь.