Услышав эти слова, он посмотрел на меня:
– Кто-то слишком чувствителен.
Я снова закатила глаза.
– Ты донимаешь меня, говоря мне то, что я и так знаю и помню. Я не слишком чувствительна.
– Ты слишком чувствительна.
– Это ты слишком чувствителен.
– Я всего лишь пытаюсь убедить тебя в том, чтобы ты не обнадеживала себя, чтобы потом не разочароваться, – тихо добавил он чужим, грубым голосом, что заставило меня остановиться и внимательно присмотреться к нему.
– О чем, черт побери, ты говоришь? – нахмурилась я, видя, что он на секунду остановился после того, как остановилась я, и повернулся ко мне лицом. Лучше бы он не был таким высоким. Было обидно, что ему буквально пришлось опустить подбородок, чтобы посмотреть на меня.
– Ты слышала меня, – сказал он таким тоном, от которого у меня зачесались руки.
– Отчего, черт возьми, я потом разочаруюсь? – Не исключено, что при этом я уже выпучила глаза или собиралась это сделать.
И этот идиот моргнул.
– От того, что ты больше не будешь моей партнершей.
Я уставилась на него, думая, что он шутит, но, принимая в расчет масштаб его эго, я поняла, что он искренне выкладывает мне поганые мысли, которые кружат в его голове.
– Со мной все будет прекрасно, Люцифер. Не беспокойся обо мне. Я не собираюсь до такой степени привязываться к тебе. Ты – не такая уж потрясающая личность.
Я не удивилась, когда на его лице появилось выражение неподдельной обиды.
– Знаешь, многие не отказались бы от такой возможности.
– Да, и многие оценили бы такую возможность, но знай, что ты не несешь золотые яйца, приятель.
Он прикрыл ресницами свои почти прозрачные голубые глаза.
– Золотые яйца?
– Да ты не читал «Сказки матушки Гусыни»?
Он просто хлопал глазами.
– Книжку с картинками?
Это начисто обезоружило меня, по крайней мере, до тех пор, пока я, прищурившись, не посмотрела на него.
– Что, если мне ужасно нравятся книжки с картинками и нравится, когда твоя сестра зачитывает мне меню? – выпалила я, не успев напомнить себе о том, что не следует ввязываться в это дерьмо.
Мне показалось, что Иван на секунду отпрянул, а потом захлопал глазами. Потом он покачал головой:
– Я знал, что ты злишься. Я знал это.
Проклятье.
– Я не злюсь, придурок.
Он покачал темноволосой головой:
– Примерно пятнадцать секунд назад ты буквально наорала на меня.
Я моргнула, неосознанно сжимая руку в кулак.
– Потому что ты играешь у меня на нервах.
– Тем, что говорю, что тебе нравятся книжки с картинками. Ты, не моргнув глазом, говорила мне гораздо более неприятные вещи, но…
Прав ли он был? Конечно, да. Собиралась ли я признавать это? Нет, черт возьми.