– Хорошо, – ответила мама, когда я наполовину прожевала хлеб. Потом она улыбнулась с невероятно спокойным и довольным лицом, и я поняла, что с ее губ сейчас сорвется что-нибудь неуместное. Клянусь, даже сидевший рядом с ней Бен, должно быть, понял или почувствовал это, потому что я была совершенно уверена в том, что он пробормотал себе под ноc: «О нет!»
– Почему твое партнерство с Джесмин продлится всего год? – спросила она с той спокойной улыбкой, от которой бросает в дрожь.
Я фыркнула, отчего подавилась хлебом, который был у меня во рту, и закашлялась, когда Руби прошипела:
– Мама!
Я задыхалась, размякшая масса попала мне, твою мать, прямо туда, в дыхательное горло, или как оно там называется, и застряла. Что-то большое и тяжелое сильно стукнуло меня по спине, отчего хлеб вылетел наружу. Схватив бумажное полотенце, которое Иван только что передал мне, я выплюнула в него комок еды и засопела, а потом закашлялась. У меня из глаз текли слезы, когда кто-то сунул мне под нос стакан с водой, и я, ничего не видя, взяла его, быстро сделала большой глоток, потом опять стала кашлять в ладонь до тех пор, пока не пришла в себя.
Иван своей ручищей еще раз хлопнул меня по спине, так же сильно, как в первый раз.
– Я в порядке, – кашляя, промычала я.
Я не удивилась, когда он еще раз сильно стукнул меня.
– Ты в норме? – спросила сидевшая рядом со мной Руби.
Отпив еще один глоток воды, я кивнула, смахивая слезы, выступившие, пока я откашливалась.
– Итак? – спросила мама в свойственной только ей манере, которая меня совсем не удивила.
– Э-э… – начал было Иван, но я подняла руку и покачала головой.
Хотелось ли мне услышать ответ? Как бы я ни дрейфила, нет, мне этого не хотелось, во всяком случае, в присутствии моих родственников, в этом я была абсолютно уверена.
– Нет, ты не должен отвечать. – Посмотрев на маму, я пожала плечами. – Нет, женщина. Это его дело.
Мама состроила ту же гримасу, которая появлялась у нее на лице тогда, когда она думала, что я трушу. Повернув голову и глядя прямо перед собой, она решила пойти другим путем:
– Как поживают твои родители, Иван? Я не видела их после рождественской вечеринки несколько месяцев тому назад.
– Они гостят у родственников в Москве, но у них все замечательно, – ответил он.
– Дедушке полегчало? Твоя мать говорила, что прошлой осенью у него был сердечный приступ.
Широкие плечи приподнялись на сантиметр.
– Он чувствует себя лучше, но он упрямый старик, который не желает смириться с тем, что ему за восемьдесят, его компаниями управляют его доверенные лица. Ему противопоказаны стрессовые ситуации, но… – На его лице заиграла очень теплая улыбка, и как к этому отнестись, я тоже не знала. – …на самом деле, никто не способен командовать им.