И так повторялось до тех пор, пока я не обессилела. Я потеряла сон. Стала спать все меньше и меньше.
До тех пор, пока я не дошла до точки, переживая из-за чего-то подобного, что случалось все чаще и чаще. Я не хотела видеть подобного дерьма. Все, чего я хотела, это заниматься фигурным катанием. Остальное меня не интересовало.
Но теперь эти сообщения действовали на меня совсем по-другому.
Лицо тренера Ли приобрело странное выражение, как будто она вглядывалась в меня, обдумывая мои слова.
– Иван что-то сказал?
Черт. Я недостаточно хорошо все продумала, не так ли? Мне не оставалось ничего другого, кроме как напустить тумана. Чуть-чуть. Но достаточно.
– Он всегда что-то говорит, но дело не в этом.
Она прищурилась:
– Ты поняла, что я имею в виду. Он что-то сказал насчет фотосессии с тобой? Потому что, скажу тебе честно, не похоже, чтобы это волновало тебя.
Неужели я была настолько открытой? Потому что она была права, замечания Ивана, как правило, не волновали меня. Бесили, да. Вызывали у меня желание убить его, да. Но волновать? Не очень. Но обнажиться в чьем-то присутствии, тем более в присутствии Ивана, который постоянно смотрел на меня оценивающим взглядом своих светло-голубых глаз, было равносильно тому, что уступить ему доминирующую позицию в спальне и остаться ни с чем. Он, вероятно, знал обо мне то, чего не знали многие другие. И этот человек поддразнивал меня по любому поводу.
– Я не знаю, хочу ли стоять перед ним обнаженной. Вот и все. Если бы я была одна, это не имело бы большого значения. Даже перед совершенно посторонними людьми, вне всякого сомнения, но сделать это перед ним, когда мне постоянно приходится общаться с ним, не знаю…
Она прикрыла глаза рукой, а потом, явно разочарованная, ущипнула себя за переносицу, после чего наконец медленно кивнула:
– Ладно. Хорошо. Давай я поговорю с ним и поговорю с фотографом, и посмотрим, что мы можем сделать.
На секунду я задумалась, а не нужно ли, для разнообразия, извиниться, но забила на это. Мне не хотелось показывать свое обнаженное тело именно Ивану, а не кому-то другому. Держу пари, никому другому тоже не захотелось бы. Но это был мой выбор. Мое решение. Мое тело.
Я не собиралась просить прощения за причиненное неудобство, потому что я его не причиняла.
Но мне стало немного не по себе, когда тренер Ли, потирая шею, развернулась на каблуках и направилась туда, где, увлеченные разговором, стояли фотограф с Иваном и ассистент. Они пришли пораньше, чтобы построить пару декораций на льду, одну с серым задником, а другую – с белым, окружив их прожекторами. Это было забавно.