Я внимательно наблюдала за тем, как шевелятся губы тренера Ли, а потом увидела, как Иван слегка выпятил челюсть, после чего его взгляд скользнул в моем направлении, прежде чем снова сфокусироваться на Ли, чтобы услышать все, что бы она ни сказала.
Не скажу, что я была крайне удивлена, когда, возможно, через пару минут Иван затряс головой, явно не обращая внимания на то, что говорит тренер Ли, и покатился ко мне, при этом его бедра, икры и грудь были едва прикрыты халатом.
– Я не буду этого делать, – сказала я, не дав ему выговорить ни слова. – Если хочешь, делай один, давай. Я тоже сделаю это одна. Но я не хочу, чтобы мы снимались вместе.
В ту же секунду, когда с моих губ слетела вторая фраза, его плечи как-то неожиданно напряглись. Но потом его лицо стало серьезным, квадратные челюсти сжались, он закусил губы и насупил брови.
– Иван, я не хочу это делать, и ты не станешь взывать к моей совести, хорошо? Я знаю, что это серьезная проблема, но я не хочу делать это вместе с тобой.
Он не отрывал от меня своих светло-голубых глаз, когда затормозил у бортика и остановился у входа, пристально глядя на меня так, словно даже не знал, кто я такая. Глядя на меня в упор, он неторопливо, растягивая каждый звук, спросил:
– Почему?
Я даже не подумала об этом.
– Потому что я не хочу, чтобы ты пялился на мои сиськи и промежность. Вот. Решено.
Он так прерывисто вздохнул, что это было видно по его груди.
– Несколько дней тому назад ты хвасталась тем, что не стесняешься, а теперь даешь задний ход? – спросил он, приблизив ко мне свое лицо. – Ты сделаешь это одна, но не со мной?
Когда он сказал так…
– Да, – кивнув, согласилась я.
– Из-за меня?
– Да, из-за тебя. – Друзья должны быть честны друг с другом. Он не мог бы поставить мне это в вину. Возможно, я была не до конца честна, но все равно.
Он моргнул, все еще наблюдая за мной.
– Они хотят, чтобы мы сделали это вместе, а не порознь.
Я абсолютно бессовестно пожала плечами:
– Ну, есть такая штука под названием фотошоп, возможно, они сумеют совместить нас так, чтобы казалось, будто мы вместе, – предложила я.
Он опять нахмурился, двигая челюстью из стороны в сторону.
Я просто смотрела на него.
Иван смотрел мне в глаза. Я не отводила взгляд.
Он поднес к затылку одну из своих больших, сильных рук, которая могла без труда выдерживать мою задницу, весившую сорок пять с лишним килограммов. Его челюсть снова задвигалась. Кадык ходил ходуном.
– Чем я провинился, что ты не хочешь делать этого вместе со мной? – неторопливо спросил он. – Ты опять гонишь пургу. Я думал, что мы договорились, что мы – друзья. – Его взгляд скользил по моему лицу, покрытому гримом, который художник-гример накладывал почти час. – Мы ужинали вместе, – напомнил он мне, словно я забыла, что провела три часа на маминой кухне, играла в «Дженгу» со своими родственниками, ела лазанью, проглотила малюсенький ломтик шоколадного торта, тогда как прежде съедала в три раза больше, потому, черт побери, почему бы и нет?