– Лучше прекращай болтать и засыпай.
Я пошевелила рукой, так что она легла прямо на плоские, твердые полосы, называемые брюшными мышцами. Я видела их мельком сотни раз, когда он снимал свитер или подносил к ним руку и растирал или скреб живот… но я никогда не прикасалась к ним. Ни разу, разве что вскользь. Но на ощупь они были такими же твердыми, как с виду.
– Правда, ты не должен оставаться, – пытаясь открыть глаза, повторила я снова себе под нос, хотя мои веки отяжелели от изнеможения.
Он вздохнул, и я почувствовала, что он качает головой.
– Никто так хорошо не позаботится о тебе, как я. – Он был прав, разве нет? Чем быстрее я выздоровею, тем лучше для него. Для нас обоих.
Если то, что я чувствовала, было разочарованием, то я на это наплевала. Сейчас он был здесь и делал то, чем никто другой не захотел бы заниматься.
– Пока ты снова не уснула, скажи, где пульт? – спросил он.
Вслепую протянув руку за спину, я взяла с прикроватного столика пульт и бросила его ему на живот.
И вырубилась к чертовой матери.
* * *
Позже моих губ коснулось что-то мягкое, и, клянусь, я слышала, как он прошептал:
– Выпей это, малышка.
И я выпила. Какая бы дрянь это ни была.
* * *
В какой-то момент я проснулась, чувствуя, что моя голова лежит на чем-то твердом, и, приоткрыв глаза, увидела, что она покоится у него на коленях, а рука – на колене Ивана. Телевизор работал очень тихо, а стеганое одеяло, под которое я заползла, отброшено на другой конец кровати.
Я была в поту. Но каким-то образом мне удалось уснуть снова.
* * *
– Джесмин, – прошептал знакомый голос мне на ухо, а потом кто-то погладил меня по волосам и руке. – Мне нужно съездить домой.
Я чувствовала себя отвратительно. И смогла лишь пробормотать:
– Хорошо.
Знакомая ладонь Ивана скользнула по моим волосам, по руке, по запястью, задержавшись там.
– Твой мобильник лежит прямо рядом с тобой. Твоя мама сказала, что кто-нибудь придет присмотреть за тобой. Тем не менее позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, ладно?
– Угу, – только и ответила я, прежде чем его пальцы или ладонь отпустили мое запястье.
– Я приеду утром, – сказал он, и что-то теплое и влажное коснулось моего лба так легко и быстро, так что я подумала, что мне это, возможно, показалось.
– Спасибо, – прошептала я, когда мое сознание на секунду прояснилось от жжения в горле.
– Я оставил тебе воду на обоих прикроватных столиках. Попей.
Что-то еще коснулось моего лба, и я вздохнула:
– Хорошо, Ваня. – Потом я перевернулась и опять заснула.