Для меня это было неважно.
Мне было важно по возможности выпрямить волосы, хотя они и так уже были прямыми. Только я не могла как следует разглядеть свой затылок или достать до него. До начала соревнований оставалось три часа, и наша очередь была почти в самом конце. Но я нанесла макияж и надела черное кружевное платье с длинным рукавом, которое Руби закончила несколько месяцев назад, еще до того, как я получила травму.
Иван решил пойти переодеваться в мужскую комнату отдыха, потому что боялся, что «начнутся какие-нибудь беспорядки», если его увидят в нижнем белье.
Идиот.
А мне так нужна была его помощь. Он бы помог мне выпрямить волосы сзади. Я знала, что помог бы.
Но я собиралась попытаться справиться сама и сделать все, что могу, надеясь не обжечься в шестой раз. Повернувшись спиной к одному из трех круглых зеркал c подсветкой в комнате, которую я делила с двумя командами, вместе с которыми мы одновременно тренировались накануне, я наклонилась и попыталась повернуть голову под таким углом, чтобы видеть в зеркале, что я делаю. Я увидела четырех человек, которые были нашими соперниками – две пары были знакомы Ивану, и он сказал, что они – славные ребята, – но они еще не переоделись.
Я выпрямила две пряди волос, когда дверь открылась, но я ничего такого не подумала.
До тех пор, пока не раздался знакомый голос.
И это не был голос Ивана.
– Джесмин, я хочу поговорить с тобой, – потребовал некто довольно фамильярным тоном, когда я повернулась к нему лицом, мгновенно задаваясь вопросом, где же, черт побери, Иван.
Я дала ему обещание.
Я не стану оскорблять Пола. Я не стану оскорблять Пола. Я не стану оскорблять Пола. Он заставлял меня повторять это по семь раз в день, пока я не поклялась, что поняла его. Я повторяла одно и то же, пока мы ждали фургон, который забирал нас и отвозил на тренировку, потому что, очевидно: стоит тебе сделать что-то семь раз, и ты этого не забудешь.
Я пообещала ему, что не заведусь и ничего такого не сделаю. В моей жизни было много всего, и половина ничего не значила, а Иван значил.
И я не отступилась бы от своего слова. Тем более от того, которое дала ему. После всего, что он сделал для меня.
Но…
Никто из нас не мог предвидеть, что Пол окажется таким придурком, что попытается прийти и поговорить со мной перед нашим первым выступлением – короткой программой. Я всегда считала себя не такой умной, как другие, но, видимо, этот парень, в одной команде с которым я провела три года своей жизни, был настоящим, твою мать, идиотом.
Не отводя взгляда от своего отражения в зеркале, я положила выпрямитель на стол и сжала руку в кулак.