Я была сильной. Я была умной. Я была способна на все.
Я не была слабой или неподготовленной.
Мир не рухнет, если я опозорюсь.
Я могла справиться.
Я всегда хотела быть способной на это. Может быть, я была рождена не для этого, но я сделала фигурное катание делом своей жизни. Я посчитала это своим делом, и оно должно было навсегда остаться моим.
Четыре минуты и несколько секунд для того, чтобы в самом выгодном свете показать результат нашего тяжелого труда. Неважно.
– Пора, – прямо в ухо скомандовала тренер Ли, и ее рука легко опустилась мне на плечо.
Я кивнула, искоса поглядывая на нее до тех пор, пока она не отпустила меня, отойдя на шаг в сторону, и положила руку на плечо Ивану, который стоял на расстоянии тридцати сантиметров от меня, подрагивая мышцами рук и бедер. Я заметила, как он взглянул на нее так же, как я, и кивнул так же, как я.
А потом он бросил взгляд через плечо на меня.
Он посмотрел мне прямо в глаза своими яркими голубыми глазами, и нам не нужно было кивать или что-то делать. Мы просто улыбнулись друг другу. Это был наш маленький секрет. Нечто, касавшееся только нас.
Тем утром мы проснулись в моем номере, при этом я пускала слюну на его руку, а его нога была закинута на мою, и это было самое прекрасное утро в нашей жизни. Он сказал мне об этом, а я просто знала. Потом он шлепнул меня по попе, и казалось, что так и должно было быть. Идеально.
Мы были готовы сделать это.
Мы должны были это сделать.
Улыбка, проскользнувшая по его губам, мышцам щеки, была ленивой… почти непристойной… дьявольским обещанием того, что наверняка должно было произойти вечером, невзирая ни на что другое.
Но это была и его доверчивая улыбка. Та, которой он делился со мной. Моя улыбка.
И она пробрала меня до мозга костей, оставив то теплое, успокаивающее ощущение, которое убедило меня в том, что он был уверен так же, как и я. Что мы были уверены. Но уверены вместе.
Поэтому я не смогла тут же не улыбнуться ему в ответ шире, чем прежде. В этом не было ничего особенного, но эта улыбка предназначалась ему, и только ему.
И он понял это, потому что его губы растянулись еще шире.
Закатив глаза, я посмотрела в сторону и шагнула на лед, пульс был в порядке, и сердце билось ровно, на душе было спокойно. У бортика я встала слева, пропуская последнего фигуриста, покидавшего лед, и посмотрела вверх. Я уже засекла своих родственников, сразу, как только мы вышли из туннеля, и они по-прежнему находились там. Все как один они держали в руках плакаты, даже отец.
ЭТО МОЯ СЕСТРА.
ВПЕРЕД, ДЖЕСМИН!
ДЖЕСМИН!
МЫ ЛЮБИМ ТЕБЯ, ДЖЕСМИН!