Я снова дернула плечом, у меня в горле образовался ком из правды и лжи, пытавшийся вырваться наружу.
Казалось, она не до конца верила мне, но больше не стала комментировать, как делала обычно.
– То есть ты боишься, что тебе не хватит времени?
Я сглотнула.
– Я не хочу отступаться от своего слова. И без того довольно. – Раньше я не понимала, как сильно мне не хватает их – моих братьев и сестер, – но теперь я поняла. Просто легко не думать о том, чего у тебя нет, когда твои мысли заняты другими вещами.
По ее губам пробежала легкая улыбка, однако она была мастером не только выпытывать у меня все и обращаться со мной как с ребенком или ворковать со мной. Тем не менее слова, слетевшие затем с ее губ, абсолютно не соответствовали тому, что было написано у нее на лице.
– Это похоже на договор купли-продажи, Ворчун, но ладно. Всему свое время.
Я, прищурившись, посмотрела на нее.
– Сообщи Мэтти о своем графике. Раньше ты не работала так много, и он выживал. Скажи своим братьям и сестре. Если ты начнешь снова тренироваться, ты все равно сможешь проводить с ними время, Джесмин. Все, чего они хотят, это быть с тобой, и неважно, чем вы занимаетесь вместе.
У меня все сжалось внутри от разочарования, но, возможно, главным образом от чувства вины, которое вызвали у меня ее слова.
– Тебе не нужно дарить каждому из них по шесть часов в неделю. Даже трех не нужно. Достаточно немного времени. К тому же, держу пари, даже не каждую неделю.
Я сжала зубы, чтобы сдержать дрожь, но не была уверена, что это сработало.
Она знала, что я думаю и чувствую, но ничем не выдала себя, потому что продолжила:
– У тебя может быть жизнь за пределами фигурного катания. Ты можешь делать все что хочешь, ты знаешь это. Просто ты должна постараться, чтобы все получилось.
Сколько раз в прошлом она повторяла мне те же самые слова? Сотню? Тысячу?
Я сглотнула, но не подняла глаз.
– Что ты имеешь в виду?
Она снова скользнула по мне взглядом.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Ты можешь делать в этой жизни все, что захочешь, Джесмин. Но я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы тебя ценили.
У меня защипало в носу, но я не могла не заметить предостережения в ее голосе.
– Так ты думаешь, что мне не следует этого делать?
Женщина, ездившая на все до единого соревнования, которые она была способна себе позволить, которая всегда проверяла, что я посетила каждый урок, который должна была посещать, которая аплодировала мне даже тогда, когда я была не на высоте, склонив голову набок, приподняла плечо.
– Я думаю, ты должна сделать это, но не думаю, что ты должна продавать себя так дешево. Нет никого лучше тебя, к кому он мог бы обратиться с такой просьбой. Даже если это всего на год. Он не делает тебе одолжения, обращаясь к тебе с просьбой. Это ты делаешь ему одолжение. И если он такой кретин, что захочет каким-то образом причинить тебе боль, – она улыбнулась, – я буду твоим алиби, если что-то случится с его роскошной машиной. Я знаю, как она выглядит.