— По ходу, я не был к такому готов, — сказал он. Он сидел, упершись ладонью в край шлема. Он был словно в трансе. Выглядел каким-то разбитым.
— В чем дело, сержант?
— В свое время я повидал много дерьма. Видел, как гибнут парни, мои люди. Видел, как целая транспортная платформа взлетает на воздух, потому что один пилот забыл перекрыть вентиляционную трубу. Я видел, как землетрясение П-4 раскололо целый планетоид пополам, и поглотило пятнадцать тысяч колонистов спустя пять минут, как мой борт взлетел. Это полный трындец, мужик.
— Выше голову, сержант, — сказал я. По какой-то причине он погрузился в воспоминания, правда, место было не подходящим.
— Приведи себя в порядок. Да, мы находимся внутри инопланетного корабля — первого когда-либо обнаруженного. И ты прав, это трындец. Но нам нужно держать себя в руках. Нужно делать свое дело. Твои люди напуганы до усрачки. Они рассчитывают на тебя.
Его шлем повернулся ко мне. Сквозь глексовое стекло я увидел его пустые глаза.
— С малых лет, — пробубнил он, — я верил, что это когда-нибудь произойдет. Но тогда это была просто фантазия, понимаешь? Некоторые дети мечтают стать президентом, а некоторые — увидеть инопланетянина… Мужик, это полный трындец.
Тон его голоса буквально заворожил меня.
— Увидеть… что? — спросил я. Но тут до меня дошло, о чем он говорит. Мы понимали, что внутри этого корабля должно быть нечто, пусть и давно мертвое. А что это может быть, если не «инопланетянин»? «Пришелец»? Нечто, о чем думали все мужчины, все женщины и все дети в Федерации. О чем грезили. Но во что уже никто по-настоящему не верил. Как в загробную жизнь, реинкарнацию, духовное начало. Теперь это всего лишь мифы. Человечество в 23 веке верило в пришельцев не больше, чем в Санта Клауса.
Голос Юнга был надтреснутым, как трухлявое дерево.
— Взгляни, гражданский, — сказал он.
Я проследил лучом фонаря за его взглядом. Из пола выступал какой-то литой объект, нечто похожее на кресло. И в этом кресле сидел, по всей видимости, пилот корабля.
* * *
Платформу заполнил экстатический хаос, все носились вокруг, словно под метамфетамином. Время как будто замерло. Большинству команды ОАК приказал произвести анализ аппарата. Что касается мертвого пилота, мы, естественно, не могли его исследовать, пока на нем был костюм. Передо мной стояла задача — «вскрыть» пилота, так сказать. Удалить защитный скафандр и извлечь тело для дигиграфирования и аутопсии.
Мы перенесли тело в медотсек и положили на освещенный лампами стол для осмотра.
— Сегодня двадцать первое мая, 2202 года, — сказал я в микрофон рекордера. Осмотр производит Даглис Джонсин, техник-вскрыватель ФОС 95С20, платформа ДСП-141. Операционно-аналитический компьютер приказал мне извлечь тело предполагаемого пилота летательного аппарата для анализа и архивного индексирования. Для данной записи пилот аппарата будет именоваться далее, как ПА…