Мысли роились в его голове, но он не обращал на них внимания. Лезвие мелькнуло в его руке.
— О, Боже, — пробормотал он. — О, нет.
Разрез расползся, когда он провёл блестящим лезвием от бедра к бедру, источая гуляш из чёрных шишок. Она была куклой, набитой бобами. На глазах Смита они вывалились наружу, и чёрная лава медленно заскользила по кровати.
Комки, — подумал он. — Контейнер, грязь, заражение…
Комки начали растворяться, превращаясь в тонкую темную слизь, после того, как они оказались на воздухе. Они потрескивали и шипели. От них поднималось зловоние, как смрад из ямы для трупов.
Комки, — подумал он. — Моя жена.
Мертвые комки.
Я не был хорошим мальчиком. Я не был готов.
За его спиной распахнулась дверь. Тонкая тень легла на пол.
— О, папа, посмотри, что ты наделал! — прозвучал раздражённый голосок дочери. — Tы не был готов, да?
— Не был, — пробормотал Смит, думая о своём сне. — Нет, не был. Мне очень жаль. Я не был… готов.
— Папочка! — нахмурилась дочь, скрестив руки на груди во фланелевой пижаме. — Ты был плохим мальчиком.
— Я… я знаю.
— Пойдём, — фыркнула она.
Её маленькая ручка вывела его из спальни, вниз по лестнице, на улицу. Легионы светлячков освещали двор на фоне знойного заката. Голый Смит следовал за дочерью вниз по склону холма за его домом.
Лес, — подумал он. — Овраг. Но, разве Мари не сказала, что контейнер забрали?
— Скорее, папочка!
Ветки царапали ему лицо и грудь, но он этого не чувствовал. Пятнистый лунный свет освещал их путь; лес выглядел лабиринтом. С каждым шагом приходило какое-то пульсирующее откровение, как брюшная полость Марии до того, как Смит вскрыл её, и как его пульсирующая головная боль.
Овраг был пуст, если не считать корки дезактивирующей пены, которую здесь распылили. Джинни постоянно подгоняла его, как в тот раз, когда он повёл её в торговый центр к Санте. Но теперь их ждал не Санта. Смит чувствовал, как нечто тянется к его мозгу, и зовёт его…
Отец, — пришла странная мысль.
— Сначала ты должен был навестить Отца, папочка. Но ты этого не сделал. Вот почему дети Матери умерли в мамочке.
— Да, — пробормотал Смит.
В сотне ярдов за оврагом Смит увидел его. Контейнер, идентичный первому, только этот был чёрным, а не белый. Чёрное и белое, — подумал Смит. — Инь и Ян. Мать и Отец.
Он посмотрел вниз.
Мужчина и женщина.
Смит опустился на колени перед контейнером. Крышка открылась от его прикосновения с влажным хлопком и сосущим звукам. Но его голые колени вылилось множество извивающихся белых сперматозоидов. Смит усмехнулся. Он зачарованно зачерпнул руками мясистую грязь. В его пальцах зашевелилось белое семя Отца…