были растянуты до невероятной длины, как розовые ириски, а Наклс затем сделал то же самое с её клитором. Ее тело дернулось, а мокрая спина несколько раз шлепнулась о поверхность верстака. Теперь Рокко скручивал ВГ[39], делая розовые спирали из плоти. Наклс, гораздо менее изобретательный, просто растягивал клитор и «капюшон», насколько это было возможно, а затем…
СНИП!
…быстро отсек мясистый шарик с помощью ножниц по металлу. Это повлекло за собой звук, похожий на поток гравия из ее заткнутого горла, а также полное освобождение всего содержимого ее мочевого пузыря и кишечника.
Теперь комната была виртуальным варевом неземных ароматов. Леонард вполне себе представлял глубокие гроты ада, пахнущие так же.
И, конечно же, эта сцена тоже внесла свой вклад в схожесть образа. Я — оператор ада, размышлял Леонард.
Ножом для замороженных продуктов Рокко отпилил оба ее довольно маленьких уха, беспокоясь не больше, как если бы он отрезал горбушку французского хлеба. Наклс же прошелся горящим концом факела вверх и вниз по ее голеням, мгновенно превратив их в угольки. Больше мяуканья, больше брыкания, более судорожных ударов ее обнаженной, мокрой спины о поверхность верстака. Внутримышечная инъекция амфетаминов в кровь г-жи Вайнштейн, сделанная Рокко, все еще поддерживала ее в сознании во время «работы». Наклс сжег ее лобковые волосы, а затем поджарил сырое мясо ее гениталий, пока они не стали похожи на котлету гамбургера, забытую на гриле. Перочинным ножом Рокко сделал надрез на ее лбу и затем скальпировал ее, срывая человеческий парик с подозрительной компетенцией. Ножницы по металлу отрезали ее нос, а нож для замороженных продуктов отпилил ее груди. И только теперь ее автономные рефлексы начали угасать до слабого подергивания.
— Наклс, дай мне «перо».
Наклс передал Рокко нож — не фирменный немецкий «Hоffriеd» — брэндовый «клинок ангела», который разлучил Леонарда с яичком, а «Gеrbеr Mk III» (кстати, хорошая заточка).
— У меня «стояк» как блядская скала, — объявил Рокко и вытащил клинок из ножен. — Надо кишкоёбнуть этой сучке, прежде чем она подохнет.
Камера все жужжала и жужжала, а мысли Леонарда уплывали все дальше и дальше. Рокко засадил лезвие в нижнюю часть живота, затем быстро взгромоздился наверх и вставил свой член в рану. Он все трахал и трахал, без малейших проволочек…
— Аааа, да! Чувак, я кончаю этой сучке прямо в горячее брюхо! Бля, да! Охуенчик!
Была ли г-жа Вайнштейн еще жива в этот момент, едва ли имело значение. Продолжающиеся скудные подергивания ее тела могли быть непроизвольными мышечными спазмами предсмертного состояния. Рокко закончил накачивать спермой ее живот и затем выскользнул.