Вот только про́клятые цветы льнули к чужим рукам, обнимали за плечи. Вместо сгнившего цветка и протухшей воды появилась новая чаша и букет синих полевых колокольчиков – откуда только взял? Он был настолько увлечен, что даже не заметил, что здесь есть кто-то еще, пока наследник не подошел совсем близко, не пытаясь, впрочем, войти в беседку.
– Зачем ты снова здесь? – Он не выдержал первым. – Отец!
Император медленно обернулся, и мужчина вздрогнул, нервно сцепив руки. Такой пустой взгляд. Так много вины.
– Прекрати винить себя в его смерти! Сколько сотен лет прошло, а ты все винишь себя. Он сам вызвался спасти нас, он погиб, как герой!
– Но он погиб. Останься я – я мог бы уцелеть. – Голос Золотого императора звучал тихо и чуть надтреснуто, хотя уже вновь обретал силу. – Не тебе судить, тебе не понять, сын. Ты пока не потерял еще, слава Полозу, никого важного. А я даже сына его потерял…
Божественный иршас встряхнулся резко, поднимаясь с колен, облекаясь в невидимые доспехи властности и силы, превращающие отца в того, кем он и был – правителя огромной страны, великого лорда Золотого клана.
Так редко Нильяр мог позволить себе видеть в нем именно отца, а не императора! Впрочем, он знал, что отец его любит, и этого было довольно. Но также прекрасно понимал, что вся его любовь не убережет от гнева, если он оплошает. Наверное, он поневоле ревновал отца к тому далекому змею, ушедшему в небытие во имя того, чтобы выжили другие. Он смутно помнил карри Ллиотарена, когда они покидали бывший когда-то родным мир, наследник был слишком юн. Его брат и сестра и вовсе родились уже здесь.
– У него был сын? – неохотно, сам не понимая почему, спросил он. – Зачем вы все же пришли сюда? Это место проклято. Оно должно быть забыто!
Всего один взгляд. Острее любых ножей. И шипение, заставляющее покорно замереть, склоняя голову.
– Молчите о том, чего не в состоянии осознать, ал-шаэ!
Он не чувствует. Не видит. Не понимает. Или не хочет понимать, мучаясь давней виной? Отец не обладал таким остро выраженным ментальным даром, а вот наследник чувствовал всей душой, что это место дышит ненавистью – ее черные извивающиеся щупальца в ментальном поле расползались вокруг, цепляя походя существ. Не первый разговор. Опять бесполезный. Как и о советнике. Как бы ни был мудр император, иногда ему тоже хочется закрыть глаза и цепляться за иллюзии.
Как бы ни погиб Ллиотарен Ишардан шэр Нориш, умирая, он ненавидел тех, во имя кого погиб. И это было очевидно. Увы, только ему. Даже императрица не могла уговорить отца оставить прошлое прошлому.