«Тише, девочка, не причиняй себе боли, все было хорошо, зачем запаниковала? Потерпи, осталось еще немного». – Теплый сильный голос успокаивал, ласкал слух, убаюкивал.
В самом деле что за трусость? Переживала ведь и куда более неприятные мгновения. Боль внутри нее – в ее голове? – усилилась. Даже стиснуть зубы в этом нигде вряд ли бы получилось. Сознание заволок алый туман, все вокруг – в этом ничто – вдруг расцветилось яркими нитями, одни из которых были тоньше, другие толще и длиннее, а третьи едва заметные.
«Нравится что-нибудь? – спросил знакомый голос. – Какой цвет предпочтешь?»
Полупрозрачная нить была прекрасна – длинная, сильная, переливающаяся изнутри огоньками. Отчего-то она точно знала, что это – ее дар Слышащей. Рядом, почти переплетаясь, ласково серебрилась вторая – мягкая и ласковая, словно котенок. Эту точно надо брать!
Она поспешно ухватилась за кончики двух нитей, зажмуривая глаза. Пора выбираться?
«Да, давай осторожно. Представь, что перед тобой появляется дверь и…»
Голос внезапно осекся. Ее сознание обдало мертвенным холодом. В иллюзорную руку – или ей просто казалось, что это рука? – ткнулась еще одна нить. Иссиня-черная, глянцевая, она топорщилась ядовитыми шипами и обдавала мертвенным холодом, жаля при любом прикосновении. Нет. Нет, она не хотела ее брать, прочь!
«Не сметь! – Голос магистра хлестнул плетью, но показалось, что он был встревожен. – Ты не можешь отказаться от дара. Будет больно, Дейирин, потерпи. Терпи и помни – это твой долг. Права выбора у тебя больше нет, – жестко закончил он, – либо ты сейчас возьмешь это – либо погибнешь. Ты поняла?»
Отчаянию нет места, иначе она здесь точно останется. Вернуться бы и сказать все, что она думает о таких вот «экзаменах». Могли бы предупредить, что с него можно и не вернуться. Похоже, об этом знали все, кроме них с Лэйрилин.
Она попыталась ухватить нить, но та хлестнула, выворачиваясь. Сознание пронзило новой судорогой боли.
Держись! Не смей сдаваться!
Черные розы в беседке. Мертвые розы, плач чьей-то души – вот что напомнила ей эта нить. Их нельзя просто так взять в руки и не поплатиться.
«Я хочу помочь. Вам. Себе. Другим. Я отвечу на удар ударом, но я хочу лишь защититься и защитить. Позвольте мне стать сильнее. Я докажу, что достойна».
Откуда только взялись эти слова, она и сама едва ли понимала. Наверное, шли из самой глубины сердца. Нет, Рин никогда не была слишком доброй и правильной девочкой, не прощала предательства и жестоких обид, но… она хотела изменений. Она жаждала справедливости. Хоть какой-то.