От жестоких, резких слов в горле встал ком. Ужас видений, нереальность упреков, безумная обида – все хлынуло волной.
За что он ее упрекает? Разве знает он, каково это – видеть то, что предчувствует мир? Пропускать его боль через себя? Самкой, значит? Бесполезная, значит? Хотелось разрыдаться, вот только ни благородная высшая дана, ни инар не могут себе это позволить. У нее нет права на слабость, потому что иначе и в самом деле может оказаться племенной кобылой – красивой статусной игрушкой. Она слишком хорошо изучила семейный кодекс иршасов, чтобы питать какие-либо иллюзии. Да, женщины обладали большой свободой, но только если могли доказать свою состоятельность. Нет – удел глупой куклы скрашивать ночи супруга и продолжать его род, развлекаясь балами и сплетнями. Только лучше смерть, чем такая жизнь. Быстрый взгляд на отца – тот недоволен, но не возражает. И не возразит. Он воспитан в этой культуре, он практически не знает свою дочь, и пусть они уже испытывают друг к другу искреннюю приязнь, Рин не сомневалась: надо будет – запрет и не выпустит до свадьбы. И не возразит наследнику. Больно? Обидно? Да. Только еще посмотрим, кто кого. Она станет лучшей, чего бы это ни стоило!
Ногти впились в ладони, оставляя кровавые лунки. Сдержанность и достоинство.
– Да, мой ал-шаэ. Я постараюсь не разочаровать вас. – Но ни один из них не обманывался мнимой покорностью.
– Я надеюсь. Ведь судьба несдержанных магичек бывает печальной. Жаль будет лишиться столь редкого дара, но мне не нужны слабые вассалы. – Это была даже не угроза – холодная констатация факта. – Что касается ваших видений – передадите в письменном виде отчет дану Шассу, за вами будут присматривать. Мне не нравится эта история с кулоном и убийства прямо в моей вотчине. Соблюдайте максимальную осторожность. – Змеиная сущность склонялась перед сильнейшим, как бы ей ни хотелось обратного.
– Вам понятно? – надавила чужая сила. Словно наяву промелькнул перед глазами огромный бело-золотой императорский змей, свивающийся чудовищными кольцами, скалящий на наглую выскочку клыки.
Подавив дурноту, постаралась ответить максимально сдержанно, только голос все равно предательски дрожал:
– Слушаюсь, мой ал-шаэ, я сделаю все, как вы приказали, в кратчайшие сроки.
Еще, может быть, добавить что-то вроде «ваша покорная раба готова выполнять ваши желания», – съязвила мысленно и поперхнулась, заледенев под обжигающим, насмешливым взглядом змеиных глаз.
Менталист чувствовал себя в чужой голове, словно у себя во дворце, гад… то есть талантливый какой.