Со злостью я со всей силы ударил по дереву, что стояло рядом со мной. От силы удара ствол переломился, а мой кулак превратился в кровавое месиво. Физическая боль стрельнула со всей силы по мозгам, но я терпел. Сжал зубы и терпел. Это хоть как-то заглушало боль душевную. Боль и страх. Мне было даже страшно думать о том, что Мелинды больше нет среди людей. Эту мысль я гнал прочь. Но понимание того, что эти три сухих строчки — мои друзья, отзывалось глухой ноющей тяжестью в груди. И вот с ней бороться было намного сложнее.
— Ошаль мэл энтаро манильс?
Незнакомая речь и встревоженный голос вернули меня в реальность. Рядом со мной стоял один из бойцов отряда, которому я только что помог. Кажется, это был их командир. До последнего я надеялся на то, что переводчик, обещанный Хорнелом, все же будет работать без чипа, ну или если я так хорошо знаю местные понятия, то и язык тоже мне известен. Но, к сожалению, чуда не произошло. Я абсолютно не понимал, о чем говорит этот мужик. Да еще и эти мои эмоции мешают разумно мыслить.
— К сожалению, я не понимаю, о чем вы говорите. — Тяжело выдохнув и взяв себя в руки, с огромным трудом произнес я.
Моя фраза вызвала изумление на лице спецназовца. Переглянувшись со своими, он о чем-то начал быстро говорить, а после ко мне стали обращаться разные члены его отряда. Судя по всему, они пытались найти со мной общий язык, используя различные фразы из разных языков. Вот только увы, но ничего знакомого и даже отдаленно знакомого я не услышал. Для меня все звучало как набор непонятных звуков. Так продолжалось минут пять, пока наконец они не успокоились, убедившись в том, что мы так и не сможем найти общий язык. Разочарованно махнув рукой, их командир попытался жестами объяснить, что именно хочет сделать. Тут наконец дело сдвинулось с мертвой точки. После нескольких попыток я понял их предложение углубиться в лес на безопасное расстояние от границы и заставы. Собственно, делать пока мне было нечего, так что я согласился на его предложение составить им компанию. По крайней мере, именно так я понял его жестикуляцию.
Пока мы не спеша двигались по редкому лесу среди холмов, я с каким-то непередаваемым чувством потери части себя изредка посматривал на злосчастный артефакт. Изменений там не было. Все так же пять четких расстояний с теми, кто еще был жив и пока оставался человеком, а также три сухих строчки состояния вместо цифр — «Обращенный». Если я правильно все помню, а на память мне жаловаться не приходится, то один из двух ребят, кто стремился со всей скорости ко мне, больше не человек. Тот же, кто приближался медленно, все еще оставался самим собой и это немного радовало. Один стал обращенным на юге, а третий, последний, на востоке. Именно там ребятам не хватило лишь нескольких часов, чтобы встретиться друг с другом. Теперь даже и не знаю, хорошо это или плохо. Я вот точно не хотел бы присутствовать возле кого-то из ребят во время их трансформации. И уж тем более сражаться с ними после этого.