Читаем y Святого Епифания (Haeres., 66) в переводе патера Пето: “Iste vero barbarus Persa (Manes) asserit aequales omnes animas esse et in omnibus unicam reperiri tam hominibus scilicet quam pecudibus”.
(142) Манес, позаимствовав язык гностиков, говорил, что его Елена (душа) пронизывает разные тела человеческого естества и даже тела животных (Beaus., t. 2, р. 325) и, в частности, мясо стадного скота (St Aug., cont. Faust., lib. 20, с. 17).
Души, как добавлял Манес, лишь немного очищаются в человеческом теле; после этого они идут в тело определенно иного животного и, в частности, того, которого убили: “Avem, qui occident avis fiet”. Итак, в этих абсурдных восточных концепциях присутствует нечто и от высокой морали: “Душа человека, который был богатым в мире и не смог сделать добра, будет, после его смерти, брошена в тело бедняка, вымаливающего отовсюду милостыню” (Рассказ Тирбона Архелаю — St Epiph., Haeres., 66).
(143) Beaus., t. 1, p. 36.
(144) Вот и Феодорит, епископ Кира в Сирии, родившийся в Антиохии в 387 и умерший 458 году, сказал об архонтиках (Haeretic. Fab., lib. 1, с. XI: “Principum autem alimentum esse animas et sine hoc vivere non posse. Alii quidam post mortem oleum et aquam mortuorum capitibus injiciunt, sic fore dicentes ut ipsi invisibiles sint, superioresque evadant interjectis dominationibus ac potestatibus”.
Феодорит (lib. 1, c. 2) говорит практически то же самое и о гераклеонитах; но есть разница: последние изливали елей и воду на головы умирающих, но не на мертвых, как это делали архонтики.
(греч.) *** (Стр. 37)
Святой Ириней (cont. Haeres., lib. 1, с. 21, paragraphe 5, p. 97, edition de 1770, et Haeres., 36) говорит о гераклеонитах, что они спасают своих умирающих от посягательств высших сил, заботливо изливая на голову елей и воду и сопровождая это омовение определенными призывами. Более того, вот текст Святого Иринея:
(греч.) *** (Стр. 37)
Согласно Святому Епифанию (Haeres., 26), фибиониты, призывавшие 365 имен князей высших господств, говорили, что души должны проходить через этих различных князей.
Маркиониты и маркосиане обладали теми же самыми верованиями и использовали такие же практики, которые я привел. По отношению к ним я еще вернусь на другой части барельефа.
(145) Я стремлюсь лишь повторить и восполнить греческий фрагмент Святого Иринея, данный мной в предыдущем примечании; однако здесь я его даю в наиболее свежем из двух латинских переводов издания 1770 года:
“Sunt alii qui jam jamque ex hac vita excessuros redimant oleum aquae immixtum in eorum capita injicientes, una cum iis invocationibus quas superius commemoravimus. Quod quidem eo faciunt ut a superioribus principatibus et potestatibus apprehend! et teneri nequeant, atque ut internus eorum homo invisibili modo ulterius ascendat, perinde nimirum ac corpora eorum inter res conditas reliquantur”.